После смотра происходил сговор. Один из самых важных моментов в предсвадебном этапе, он носил еще название рукобитья и позднее - помолвки . Перед сговором отступало даже само торжество венчания и свадебное веселье, т.к. эти действа являлись исполнением достигнутого ранее договора двух семейств. Только при Екатерине II, в 1755 г. святейший Синод сумел соединить обряд обмена колец (обручение) с венчанием, но помолвка (по определению древнеримского юриста - mentio et repromissio nuptiarum futurarum - предварительный договор о заключении брака - сокращ. футурарум).

Незаключение брака после помолвки считалось немыслимым. Помешать женитьбе могли только какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства (вроде стихийного бедствия) или злые козни, и холостая жизнь или девичество заканчивались именно помолвкой. Нарушить сговор в допетровские времена считалось оскорблением самой невесты, и в документах о помолвке даже предусматривалась изрядная сумма за отказ от брака, отмененная в 1702 г. Петром I. А у дворян отказ от данного будущему супругу слова расценивался как нарушение кодекса чести и часто заканчивался дуэлью. За оскорбленную невесту вступался чаще всего брат.

В боярские времена сговорный день назначался родителями невесты. Родители жениха, сам жених и близкие родственники приезжали к ним в дом. Происходило это в любое назначенное родителями невесты время. Гостей с почестями принимали, кланялись друг другу до земли и усаживали на почетные места под божницей. Некоторое время, по правилам приличия той поры, надо было сидеть молча. Потом отец или родственник жениха говорил о причине приезда, а родители невесты отвечали, что приезду этому рады, после чего писалась рядная запись, где означалось, что обе стороны решили: в такое-то время жених обязывался взять за себя такую-то, а родственники ее должны ее выдать и дать за ней такое-то приданое. Роспись приданого называлась тогда рядной записью, куда подробно заносилось все, что давалось за невестой, причем в противном случае оговаривалась неустойка или попятное. Отступавшая сторона была обязана платить сумму, величина которой соответствовала состоянию и была всегда настолько велика, что тяжелым бременем ложилась на нарушителя. Следует отметить еще одну немаловажную запись, а именно: в качестве условия иногда добавлялось, что муж не должен бить свою жену, чтобы при случае можно было бы, как сказали бы сейчас, "обратиться в суд" и взыскать за обиду. К сожалению, эта мера была необходимой, поскольку иначе новобрачный мог в полной мере безнаказанно лютовать.

При сговоре невеста не присутствовала, но по окончании кто-нибудь из ее близких родственниц приносил жениху и его сопровождающим от имени невесты подарки. От сговора до свадьбы, как бы продолжителен ни был срок, жених невесты не видел. Сроки же были различные, в зависимости от обстоятельств. Иногда свадьбы совершались и через неделю, а порой между сговором и венчанием проходило несколько месяцев.

Позднее этот обычай не видеть невесту исчез, напротив, именно после помолвки жених уже мог приезжать к невесте так часто, как захочет. До помолвки (во всяком случае, так было принято) он имел право видеть свою суженую только во время смотрин. Конечно, оставались встречи в общественных местах, но любой tete-a-tete до родительского благословения был невозможен.

Помолвка обычно сопровождалась празднеством. В купеческой и мещанской среде в этот день происходило официальное знакомство родителей жениха и невесты, после чего совершалось благословение. В купеческих семьях невесту и жениха благословлял священник. Он же присутствовал и при отдаче денежной части приданого. Деньги передавал отец невесты сразу же после благословения. В средних слоях устраивалась вечеринка. Вот как живописует ее И. Т. Кокорев: "Неделю, иногда две-три тянутся предсвадебные вечера. Наконец, приданое все в порядке, жених управился с делами, приготовления к свадьбе на исходе: пора бы, кажется, положить конец томительным ожиданиям обрученных? Но требуется еще исполнить один долг, и долг этот отдается обществу, которое равно взыскательно на всех ступенях своей лестницы, на нижних и на верхних. Необходимо справить народный сговор (семейным было рукобитье), необходимо предварительно познакомить с будущими супругами людей, с которыми отцы их водят хлеб-соль. Смотря по состоянию родителей невесты, сговор или принимает размеры бала (на среднюю ногу), или просто смахивает на щедрую вечеринку; на ином бывает музыка и разряженные, непременно "по последней моде", дамы танцуют с удивительно завитыми и сильно надушенными кавалерами, - дерзают даже и на польку; на ином скромно довольствуются разлаженным органом, взятым напрокат, пляшут по-русски, и в простоте сердца забавляются теми играми, что многие презрительно привыкли называть простонародными, но которые очень любила видеть на своих эрмитажных вечерах Екатерина Великая... Как бы то ни было, а для веселья принимаются все возможные меры. Утром жених дарит своей возлюбленной шаль и кольцо, а к вечеру присылает для пира порядочное количество бутылок, конечно, не порожних; последнее обстоятельство зависит, впрочем, от большего или меньшего хлебосольства его будущего тестя. На сговор сзывают столько гостей, сколько могут вместить в себя покои; а радушие хозяев и темные сделает просторными, так что даже для посторонних людей найдется место, и в продолжение вечера немало любопытных соседок придут посмотреть жениха с невестой. Пируют долго, и какой бы церемонный вид ни имело собрание в первые часы пира, под конец русская натура возьмет свое, приветливость хозяев переспорит любое жеманство, и веселье пойдет нараспашку, не выходя, однако, из границ уважения к обрученным, которые занимают самое видное место за столом и едва успевают подслащивать вследствие бессчетных требований гостей". ("Русский очерк").

В богатых домах по такому случаю давался бал с угощением. Приглашения рассылались в виде специальных билетов, иногда давались и объявления в газетах от лица старших членов семьи, где родители "с превеликой радостью" оповещали "о помолвке сына имярек с девицей имярек".

Кроме родственников и друзей, на помолвку обязательно приглашались почетные и влиятельные члены, городского светского общества. Отец представлял жениха и невесту и объявлял о помолвке, после чего все присутствующие поочередно, по степени знатности, подходили с официальными поздравлениями. В крупных городах существовали для этой цели специальные дома с обеденной и танцевальной залами, зимним садом, специальным штатом поваров и прислуги. Некоторые дома считались наиболее престижными. В Москве - это был дом Кузина на Канаве, дом Золотарского на Долгоруковской и Оконишникова на Якиманке. Отмечали помолвки и в банкетных залах крупнейших гостиниц. А в начале XX столетия стало модно отмечать помолвки на дачах и в загородных имениях. В пригласительных билетах гостям любезно указывалось, каким поездом удобнее всего добраться до нужной станции, а там их уже непременно встречали наемные экипажи.

Впрочем, помолвки могли быть и совсем скромными, "домашними", без присутствия гостей. Родители или приглашенный священник благословляли жениха и невесту иконой, и семьи обменивались хлебом-солью. Отцы брачующихся отвешивали друг другу семь поясных поклонов и называли день свадьбы. Если отца невесты не было в живых, то вместо него выступал, по старинной славянской традиции, ее брат, крестный отец или кто-то из родственников-мужчин.

Принято было у всех сословий: в день помолвки жених дарил невесте кольцо с драгоценным камнем. В обязанности жениха входил еще заказ обручальных колец, на внутренней стороне которых гравировалась дата обручения. Также на кольцах изображались инициалы: жениха - у невесты, и невесты - у жениха. (Обычай носить обручальное кольцо, как уже говорилось, заимствован у древних римлян. Еще одна версия происхождения обручального кольца: в Римской империи было широко распространено "кольцевание" людей, которое являлось своеобразной паспортизацией рабов и полузависимых членов общества. По форме колец и знакам на них можно было установить, кто чей раб и кому принадлежит та или иная женщина.)

Отдельный рассказ о помолвках августейших лиц; здесь существовало отступление от общепринятых обрядов. Считается, что женитьбы на иноземных принцессах ввел Петр I. Однако попытки делались и значительно раньше. Еще Иван Грозный пытался высватать (при живой 7-й жене!) племянницу английской королевы Елизаветы; Борис Годунов сватал свою дочь за датского принца Иоанна и т. д. С петровских времен браки на иностранках стали делом обычным. Как правило, это были немецкие принцессы, которых разделенная на мелкие княжества Германия в изобилии поставляла европейским венценосцам. Для этого великими князьями даже предпринимались путешествия по Германии с целью высмотреть себе невесту. Так, Александр II, тогда еще цесаревич, увидел в ложе театра совсем юную принцессу, будущую императрицу Марию Александровну. А ранее царских невест "выписывали" в Петербург, как это произошло с будущими императрицами Екатериной II, Марией Федоровной (жена Павла I) и Елизаветой Алексеевной (жена Александра I).

Для лиц царской крови законы предусматривали возможность заочной помолвки, во время которой жениха "замещал" кто-либо из его приближенных. Прежде всего учитывались интересы династии, а лишь затем - сердечная склонность. Впрочем, последний российский император Николай II проявил самостоятельность и нашел в себе твердость противостоять родительской воле в выборе супруги. Он не пожелал в жены ни Елену, дочь графа парижского, ни Маргариту Прусскую и даже пригрозил, что скорее уйдет в монастырь, чем женится на последней. А мать Николая II, датская принцесса Дагмара, была первоначально помолвлена со старшим братом Александра III, Николаем, умершим еще до свадьбы. Вместе с титулом цесаревича Александру досталась и темноволосая изящная невеста. Впрочем, брак оказался счастливым.

Вернемся к простым смертным. Во всех сословиях на 2-й день после сговора совершался обряд вручения невесте икон, которые вместе с ее приданым ввозились в дом жениха. В обряде принимали участие, кроме невесты и ее родителей, крестная мать и крестный отец, которые и благословляли ее иконой. В промежутке между помолвкой и свадьбой начиналась самая счастливая для жениха и невесты пора. Для жениха она оказывалась еще и очень хлопотной: по традиции, он должен был привозить подарки и гостинцы не только для невесты, но и для ее подруг и домочадцев. У невесты же в доме завершалась подготовка приданого - шились новые платья и метились новыми инициалами вещи. Перевозка же приданого в дом, где станут жить молодые, должна была произойти до венчания, составляла она не только важную часть свадебного обряда, но зачастую и внушительное, впечатляющее зрелище.

Приданое во все времена было важным условием свадьбы и состояло прежде в постели, платьях, домашней утвари, украшениях, в крепостных, деньгах и имениях, если девица была дворянского происхождения. От жениха ничего не требовалось. Существовал также старинный обычай давать за невестой вино, но к XVI-XVII столетиям он исчез. О том, насколько серьезно относились к приданому наши предки, можно судить по "Домострою". Гл. 20 "Как воспитать дочерей и с приданым замуж выдать" гласит:

"Если дочь у кого родится, благоразумный отец, который торговлей кормится - в городе ли торгует или за морем, - или в деревне пашет, такой от всякой прибыли откладывает на дочь (и в деревне также): или животинку растят ей с приплодом, или из доли ее, что там Бог пошлет, купит полотна и холстов, и куски ткани, и убрусы (по В. Далю - платок, фата, полотнище, полотенце и пр.), и рубашка - и все эти годы ей в особый сундук кладут или в короб и платье, и уборы, и мониста, и утварь церковную, и посуду оловянную, и медную, и деревянную, добавляя всегда понемножку, каждый год, как сказано, а не все вдруг, себе в убыток. И всего, даст Бог, будет полно. Так дочь растет, страху божью и знаниям учится, а приданое ей все прибывает. Только лишь замуж сговорят - отец и мать могут уже не печалиться: дал Бог, всего у них вволю, в веселии и в радости пир у них будет. Если же отец и мать незапасливы, для дочери своей, по сказанному здесь, ничего не приготовили, и доли ей никакой не выделили, лишь станут замуж ее отдавать - тотчас же кинутся и покупать все, так что скорая свадьба - у всех на виду. И отец, и мать впадут в печаль от свадьбы такой, ведь купить все сразу - дорого. Если же по божьей воле дочь преставится, то поминают ее приданым, по душе ее сорокоуст, и милостыню раздают. А если есть и другие дочери, таким же образом заботятся и о них".

В купеческой среде приданое перевозили на пяти подводах, на каждой из которых должны были находиться определенные вещи: на головной - иконы и самовар, на следующей - посуда, на средней - постель невесты со всеми необходимыми принадлежностями, на четвертой - мебель, на последней ехала мать или тетка невесты с росписью приданого, и там же сидела сваха, которая держала в руках живую индюшку в чепчике. Встречали приданое мать жениха или его старшая, замужняя сестра. Существовал обычай класть под перину парадную постель, которую стелила сваха, яйцо (вареное или расписное деревянное), "чтобы у молодых детки родились"; убрать его новобрачная могла лишь на четвертый день после свадьбы.

У дворян перевоз приданого и постели не сопровождался публичными обрядовыми действиями. Существовал единственный чисто православный обряд уединенного совместного моления невесты и ее матери. Выполнялся он сразу же после отъезда поезда от дома невесты.

Не изменилось отношение к приданому и в более поздние времена.

Что же касается брачного контракта , то в России он не представлял из себя того официального документа, определяющего финансовое и имущественное положение супругов, как это было раньше принято (и принято сейчас) в европейских странах. Начать с того, что значительная часть населения подобных письменных соглашений попросту не знала. Так называемые "рядные росписи приданого" не имели, строго говоря, серьезной юридической силы, и гарантией их выполнения могло быть лишь честное слово отца невесты. Подлинные брачные контракты, в западном смысле, существовали лишь в тех российских местностях, которые традиционно тяготели к западноевропейской культуре, - в остзейских губерниях, Финляндии и Польше. В Царстве Польском подобный документ должен был заверяться нотариусом, а при вступлении в брак лиц из купеческой среды брачный контракт подлежал огласке, что выражало, в первую очередь, интересы торговых партнеров брачующихся. Могли заключать брачные контракты и неправославные иностранцы, проживавшие в центральной России.

Девичник имел место только у групп населения, наиболее близких к крестьянским традициям. А вот "мальчишник" - встреча с приятелями и прощание с молодостью - был популярен во всех сословиях. Так, Пушкин перед свадьбой устроил в Москве "мальчишник", на который пригласил Вяземского, Нащокина и других друзей. Отужинав, поехали к цыганам слушать песни.

И, наконец, после исполнения многочисленных предсвадебных обрядов, инициатива переходила в руки служителей церкви, обязанностью которых было освятить союз.

Важное значение придавалось церковному оглашению .

По действующим законам, желающий вступить в брак должен был письменно или устно уведомить священника своего прихода "об имени своем, прозвании, чине или состоянии равно как об имени, прозвании и состоянии невесты" . После уведомления священник в три ближайших воскресенья по окончании литургии объявлял прихожанам имена желающих вступить в брак. Весьма полезный обычай, позволявший установить - не существует ли каких-либо препятствий браку. Помехой могло быть, к примеру, родство до определенного колена, свойство (кумовство или сватовство), отсутствие согласия (благословения) родителей. После трех оглашении священник выдавал свидетельство или билет, а на основании билетов жениха и невесты в день венчания в церкви составлялся так называемый обыск, заносившийся в специальную обыскную книгу. С 1802 по 1917 гг. в каждой православной церкви существовала для этих целей прошнурованная обыскная книга. Обыск подписывали жених, невеста, два-три поручителя и причт церкви.

Введение

Свадебные обряды относятся к наиболее устойчивым компонентам традиционно – бытовой культуры, ценным историческим источником, для изучения эволюции семейно – брачных отношений. В свадебной обрядности сохранились пережитки семейного быта древних свадебных обрядов.
Они дают возможность воссоздать хозяйственно – культурную жизнь народа, различные компоненты материальной и духовной культуры, выражают этнические особенности, проявляющиеся в следовании обычаям и бережном отношении к ним. Совершение обрядов подчинено одной цели – обеспечить благополучие в жизни новобрачных.
Свадебные обряды представляют собой одну из самых ярких картин ушедшей народной жизни. Русские свадебные обряды – это сложный ритуал, состоящий из обрядовых действий и поэзии, выражающий хозяйственные, магические и поэтические воззрения крестьян.
Свадебные обряды можно разделить на три периода: предсвадебный, свадебный, послесвадебный.

К предсвадебным обрядам можно отнести сватовство, смотрины, сговор, великая неделя, баня, девичник.

К свадебному – обряды, совершавшиеся утром в день свадьбы в семье жениха, в семье невесты, приезд свадебного поезда в дом невесты, обряд отдавания жениху невесты, отъезд к венцу, приезд после венчания в дом жениха, свадебный пир.

Послесвадебные - обряды утра первого дня после свадьбы, а также обряды, совершавшиеся в течение первого брачного года.
Со временем свадебная обрядность изменилась. Многие действия, в основном ритуальные и магические стали восприниматься как игра или шутка.

I .Предсвадебные обряды

1.1Сватовство

Большую часть свадеб русские крестьяне играют осенью, когда прекращаются полевые работы, а также между Крещение и масленицей.
Сватами становились крестные родители парня или кто – нибудь из родственников. Если родители сомневались в положительном исходе, то просили человека, пользующегося уважением и доверием среди односельчан.

Песня на величание свата со свахою
У ворот трава росла,
У ворот шелковая,
Кто ту траву топтал,
Кто ту топтал шелковую,
Ой ляли, ой ляли,
Топтал шелковую.
Ай топтал Николай, сударь,
Ай топтал Иванович,
Ой ляли, ой ляли
Топтал Иванович.
Он искал перепелок,
Молодых коростелок;
Не нашел перепелок,
Молодых коростелок,
Только нашел Алимпиадушку,
Только нашел Ивановну,
Ой ляли, ой ляли,
Нашел Алимпиадушку.
Коростелку на тарелку,
Перепелку на блюдечко,
Перепелку на блюдечко,
Алимпиадушку на рученьку,
Ивановну на правую.
Посиди Ивановна
У друга у милаго,
У сердца у ретивого,
У Николая Ивановича.
Ты лежишь, как душенька,
Ты дышешь, как кунычка.
Друг ты мой, Алимпиадушка,
Радость моя Ивановна,
Ты меня состарела,
Без ума поставила,
Без ума, без разума, без великой памяти.

Самым благоприятным временем для обряда сватовства считались вечера вторника, четверга, субботы и воскресенья. Перед отъездом свата (свахи) или сватов из дома, для успеха дела, их хлестали или забрасывали головными женскими уборами. (Вологодская область) или сваха, отправляясь в путь, прихватывала из дома кочергу или небольшую рыболовную сеть. В Псковской области мать парня ударяла выходивших за дверь сватов три раза поясом, приговаривая: «Не я бью, удача бьет».
Родители невесты узнавали свата по особым обрядовым поступкам. Входя в дом, сват подходил к печи и брякал печной заслонкой, а затем садился на лавку «вдоль по полу» (вдоль половиц) и сразу становилось ясно, что пришел сват. « Сват заслонкой побречит, ковшом в кадочке почерпнет: «Вода ваша, воля наша!» (Вологодская область). В Казани сваха, входя в дом, прежде всего обращается к иконам, молилась и затем уже объясняла зачем пожаловала, усаживаясь непременно под одной из «матиц» (балка, на которой положены доски потолка). Матица в обрядах сватовства имела очень большое значение как связующее начало, как граница между внешним и внутренним миром.
После этого уже начинался разговор: «Вот, я сватом пришел к вашей милости!» или «Мы по хорошему делу, посватать невесту!»
Во Владимирской области например:
- Не в ваш ли дом кунка забежала? Следок сюда привел. У нас охотник шибко хорош.
- У нас ни лисицы, ни куницы не живут. А каков охотник ваш?
- Метко стреляет, в цель попадает, из всех куниц вашу и подстрелить хочет, на других и не смотрит, не ест, не пьет, не стреляет, только об олной куничке помышляет. Ваша куница – нам красная девица! У вас куница, у нас охотничек. Чем не пара?
- Что ж, жениха и семью его давно знаем: люди хорошие. Проходите, потолкуем. Мы своей дочке счастья желаем во всем.
Обычно сразу на свадьбу не соглашались. Родители девушки должны были отнекиваться, просить дать время на размышление, объясняя свату: «Дочку замуж выдать – не пирог испечь».
После отъезда сватов родители приглашали в избу дочь и сообщали ей о своем решении. Если парень девушки нравился, она соглашалась или наоборот. Однако в большинстве случаев ее ответ мало интересовал родителей.

Песня на согласие невесты:
Ты река ль моя, реченька,
Ты река ль моя, винная,
Ты по сахару река текла,
По патак разливалася;
У тебя ли, у реченьки
Берега были хрустальные,
А пески были жемчужные;
Как на том ли на бережку,
Что стоял белотонкой шатер,
Уж как вышла девица из терема,
Что пришла ко белу шатру,
Что будила, побуживала
Удалого, доброго молодца:
И ты встань, пробудись молодец,
Пробудись душа, радость моя;
Я не пить к тебе и не есть пришла,
Я пришла позабавиться
В политавры во золотые.
Проиграла красна девица,
Проиграла золот перстень.
Не в досаду ли девица?
Проигрался свет молодец,
Проиграл золоты часы,
Не в досаду ли добрый молодец,
Не в досаду ли свет молодец?
Не в досаду ли девице,
Проиграла я, свет девица,
Проиграла руссу косу?
Не в досаду ли девица,
Не в досаду ли красная,
Не в досаду ли и добрый молодец?

Принятое сватовство еще не означает окончательного согласия на свадьбу. После него выполнялось еще большое количество обрядов: смотрины невесты, погляды, пропой и т.д.

1.2 Погляды

Родители и близкие родственники девушки приходили в дом парня, чтобы выяснить как он живет. Этот был обряд «погляды» и проходил он обычно через три-четыре дня после смотрин девушки. Смотреть хозяйство (место) ездили всюду и всегда отец невесты. Нет отца – старший брат, дядя, - словом, глава дома. Когда один, когда и с матерью. «По всему дому ходили. Хлеб смотрели: много ли? Много ли лопотья суконного, кошули есь ли да визитки?».
Приезд гостей всегда обставлялся очень торжественно. Их принимала вся семья жениха. Гостям показывали все хозяйство. Если родители хорошо знали друг друга, то обряд носил чисто форменный характер.

1.3 Смотрины

Смотрины невесты проводились на второй или третий день после сватовства.

Петров Н.П. «Смотрины невесты»

Во время смотрин девушку представляли молодому человеку и его семье. На смотринах присутствовали ближайшие родственники обоих сторон, также были подруги девушек, песни которых сопровождали следующий обряд. Нарядно одетую девушку выводили на середину избы. Она три раза низко кланялась сватам: « Здравствуйте, сват и сватушка!», потом всем присутствующим. Потом родителям жениха: «Здравствуйте, матушка и батюшка!». Затем парень спрашивал как зовут бедещую невесту. Потом обычно спрашивали, что умеет девушка делать. Девушка показывала. Подруги песню поют:

Выводила матушка Марьюшку,
Выводила, государыня, Ефимовну,
Из терема из красного,
Из красного, из высокого,
Выводила матушку Ефимовну,
Выводила, государыня, Марьюшку,
Во светлую светличку,
Во уборную горничку,
К гостям все незнакомым,
К молодым, все нарядным;
Сажала матушка Марьюшку,
Сажала, государыня, Ефимовну,
Возле себя на краюшке.
Выбирай мое дитятко
Выбирай мое милое,
Из молодых, молодого, нарядного;
Уж как с тем – ли тебе гостем век вековать,
Век вековать и меня забывать.
Уж, как выбрала Марьюшка,
Уж как выбрала Ефимовна
Из гостей незнакомых, знакомого,
Из молодых молодого, нарядного,
Петра, сударя, Петровича.
Уж, и я ли с ним, матушка,
С ним век вековать буду,
А тебя, матушка не позабуду.

Затем на середину выходил будущий жених, драл будущую невесту за руку, они ходили по избе и давали возможность полюбоваться собой. После этого мать смотрела приданное девушки. На смотринах девушка могла отказаться выходить замуж, это выражалось, например, отказом выходить к гостям или согласием.

1.4 Сговор

Предварительная договоренность о браке закреплялась на сговоре.

М. Шибанов. «Брачный договор»

Проходил он через несколько дней после смотрин невесты и осмотра дома жениха. Во время обряда «сговора» родители решали вопросы, связанные со свадьбой. Переговоры заканчивались обрядом «рукобитья», который имел свои варианты. Обряд проходил следующим образом: родители зажигали свечку перед иконой, крестились, Богу молились. Сват взяв кафтан, бил по рукам со всей силы. После рукобитья невеста начинала плакать своим родителям и просила их, чтобы они отменили сделанное рукобитье:

Не утушка в берегах закрякала,
Красная девушка в тереме заплакала.
Не шайте-ко, жараточки муравленыя
Не дуйтесь-ко, огни скорогорящие,
Не топись-ко, свеща воску ярова,
Перед Спасом и пречистой Богородицей.
Ты не здынься-ко, ручка правая,
У моих свет желанных родителей
Выше плеч по головушку,
С головушки на ретивое сердечушко,
С сердечушка на правое плечушко.
Вы не сделайте, родители,
Вы не сделайте, желанные,
Крепкого рукобитьица;
Не невольте моей волюшки,
Не заботьте меня белой лебедушки.
Я в каку вину, родители, провинилася,
В проступку-ль у вас да проступилася:
Знать не скорое да было послушаньице,
Знать не легкая бы вам переменушка?
Ваша думушка, родители, часовая,
Мне же жирушка, желанные, вековая:
После схватитесь, - поплачете,
Воспомянете, - востоскуетесь.
Все же думала я, белая лебедушка:
Обсажу я волю жемчужком,
Обовью я чистым серебром
У своих свет желанных родителей;
Как сегодняшним Господним Божьим денечком
Наехали рассказы – сваты большие,
Выводили надежду – света – батюшка
На новы сени на решетчаты,
Стали спрашивать про белую лебедушку,
Оценять стали бажону вольню волюшку.
Сговорил же свет – родитель мой батюшко:
«Эта волюшка во сто рублей,
Руса косынка во тысячу,
А красной девушке и цены нет.»
Как збахвалился рассказ больший сват,
Стал засуливать родителю
Города да с пригородками,
Села да с приселками.
Но на это мой родитель не окинулся,
А прочь подальше отодвинулся.
Восхвалять-то стал больший сват
Младого сына отецкого,
Что на походочку есть щепетливый,
На разговорушки учтивый,
Его доброе хоромное строеньице
Сорок сажень вверх подынуто,
И светлые есть светлицы,
И стольные есть горницы.
И на это мой родитель не окинулся
И не сменял моей бажоной вольной волюшки.
Но лукав был злодей большой сват:
Он близешенько к родителю двигается,
Низешенько ему да поклоняется,
Сам сулить ему да засуливает
Сорок ведер зелена вина,
Сорок бочек пива пьяного.
На то мои родители окинулись,
Променяли мою вольную – то волюшку
Как на этое на сладко зелено вино,
Как на этыя на вины малы чарочки
Пропились да промоталися,
Прогуляли мою волюшку.
(Петразаводский уезд).

После рукобитья в избу приглашали просватанную девушку, которую с этого момента называли невестой, а парня – женихом. Им сообщали о том, что рукобитье состоялось. Все присутствующие становились на колени и молились. Затем жених и невеста целовали икону и друг друга. После их благословляли родители. Иногда молодые обменивались кольцами – обручались.
Затем лицо невесты «занавешивали» платком. Этикет требовал, чтобы невеста препятствовала повязыванию платка, выражая сильное горе.
Потом невеста начинала вести свои плачи – причитания.

Ты радельница мой батюшка
Ты радельница матушка
И что у вас за пир идет
За веселые за празднички
Али пропили меня молоду
Вы за чару зелена вина
И вы не дали мне молоде
И вы не дали нагулятися
В красоте моей во девичей
Отдаете меня молоду
На чужую дальнюю сторону
Ко чужому отцу с матерью
Ко чужому роду племени

Потом начинает плакать подругам:

Вы голубушки мои белые
Мои милые подруженьки
Об чем я вам побью челом
Понизехоньку покланяюсь:
Неоставте меня молоду
Неоставте голубушки
Проводите меня молоду
На чужую сторонушку.

После этого плача подруги запевают песню:

Отставала лебедь белая
Прочь от стада лебединого,
Приставала лебедушка
К стаду ко серым гусям
Начали гуси гоготати
А белая лебедь кликати:
Не щиплите-тко вы серы гуси
Не сама я к вам залетела
Не своею охотою
Занесло меня водой полою
Водой полою холодною
Отставала наша Аннушка
(Владимирская губерния Переславский уезд)

После обряда жених договаривался со священником о дне венчания. До этого дня священник должен был трижды оповестить с церковного амвона о вступающей в брак паре.
Сговор и рукобитье ставили точку на переговорах: отказ от свадьбы с этого момента считался невозможным и рассматривался как страшный грех.

1.5 Прощание с девичеством

Девушка готовилась к замужеству с помощью обрядов, которые назывались «прощание с девичеством» или «прощание с красотой». Обряды «прощания» проходили обычно в течение последней недели предсвадебного периода и достигали кульминации накануне венчания – на девичнике, который устраивала невеста. Например, во Владимирской губернии собираются все родственники невесты. Как только родственники на пороге, невеста покрывается платком и каждого встречает плачем:

Ты насвете мой дядюшка
Не прогневайся родимый мой
Что я тебя не встретила
Середи двора широкова
По конец мосту калинова
Что печаль младу захватила
Подкосились ноги скорые
Опустились руки белые.

Во время ужина с родственниками и подругами она становится покрытая платком по середине избы и в плаче собирает себе поезд, плач этот поется так, обращаясь к каждому из предназначенных ею поезжан:

Ты насвет мой дядюшко
Об чем я тебе побью челом
Понизехоньку покланяюсь
Проводите-тко меня молоду
На чужую дальнюю сторону
Ко чужому отцу с матерью.

Когда после ужина все родственники разойдутся по домам, сажают за стол подруг невесты, а она садится на самом краю и плачет к подругам:

Вы голубушки мои белые
Мои милые подруженьки
Посидитко-те голубушки
Во останные во первые
За столом за дубовым
У радельника мово батюшка
У радельницы матушки.

После ужина берет за руку свою любимую подругу или родственницу, сажает рядом с собой, снимает с головы покрывало и плачет:

Голубушка моя белая
Моя милая подруженька
Заплети-тко мне русу косу
По единому русу волосу
Середи моей русой косы
Заплети-тко голубушка
Два ножичка булатные
Приехала бы сваханька
Со чужой дальней сторонушки
Она станет мою русу косу
Расплетати развязывать
Перерезала бы руки белые
Теми-то ножами булатными
Притупила бы ногти вострые
Об замки полужоные.
(Владимирская губерния)

II . Свадебные обряды

2.1 Венчальное утро в доме невесты

Утро в семье невесты было посвящено подготовке к бракосочетанию.

Маковский К.Е. «Под венец». 1884г.

Все подруги ночевали у невесты, и как ударяли колокола к заутрени, то невеста, не зажигая свечи, накрывшись платком, обращалась с плачем к матери:

Раздельница моя матушка
Уж ты встань-ко родимая
Пробудись от крепкова сна
Засвети-тко ты светла огня
Собери-тко ты меня молоду
Ко честной славой заутрене
Ко честному молебену.

Потом обращалась с плачем к отцу крестному, который на эту ночь также оставался в доме невесты.

Ты насвет мой крестный батюшко
Об чем я тебе побъю челом
Понизехоньку покланяюсь
Проводи-тко меня молоду
Ко честной славной заутрене
Ко честному молебену.

После этого плача отправлялись к заутрени; впереди шел отец крестный, за ним невеста и потом все ее подруги. После заутрени служили молебен. Выйдя из церкви, невеста покрывала голову платком и обращалась с плачем к отцу крестному, шла домой.

Ты насвете мой крестный батюшко
Об чем я тебе побъю челом
Понизехоньку покланяюсь
Ты поди-тко по тихохоньку
И ты дай-ко мне молод
И ты дай мне нагулятиси
По селу по Большой Бремболе
Во остапные во первые
Во девичьей во красоте
Я селом иду точно городом
Я пародом-то как торжиною.

Подойдя к своему дому, снова плачет:

Уж и что за терем стоит
Широкое подворьице
И тут есть ли кому встретити.

Как только невеста подходила к воротам, их отворяли отец с матерью и зайдя на двор, невеста плакала подругам, становясь лицом к воротам:

Вы голубушки мои белые
Мои милые подруженьки
Спасибо вам голубушки
Проводили вы меня молоду
Ко честной славной заутрене
Уж об чем-то я вас просить буду:
Как придет весна красная
И вы будете в лугах гулять
И вы будите цветочки рвать
Станете веночки вить
Вы сорвите и мой цветок
Вы и свейте и мне венок
Занеситко-те голубушки
Ко радельнице моей матушке
Положила бы она мой венок
Ко себе во кован ларец
Через час бы поглядела
Не завянет ли мой цветок
Не заноет ли мое сердце
Во чужих людях живучи.

После этого, поклонясь подругам, шла в избу и все шли за ней. Войдя в избу и помолясь, снова плакала:

Ты радельник мой батюшка
Радельница матушка
Была то я молода
Я у ранней заутрени
У честнова молебена
Я молилась не склоняючи
Я глядела не мигаючи
И я видела молода
Я свово-то суженого
Об чем то я вам побъю челом
Понизехоньку покланяюсь
Благословите меня молоду
Вы ко батюшку ко злату венцу.

После этого плача подруги расходились по домам и одевшись в праздничную одежду, снова приходили в дом невесты, чтобы совершить. Обряд выкупа невесты на Руси происходил следующим образом: как приедет за невестой поезд, то подруги перед входом его в избу садились все за стол и украсив заранее приготовленную елку лентами и зажжеными свечами, ставили на стол и пели песни невесте, а она сидела покрытая с ними же на постланной на лавке шубе. Первый входил в избу дружка и просил подруг, чтобы они вышли из-за стола. Подруги, не обращая на него внимания, продолжали петь песни и наконец говорили, что они даром место не уступят, а чтобы он прислал помоложе себя с выкупом. Тут входит жених, за ним вносят пряников и жених, подойдя к столу, говорил: «цу, красные девицы, нельзя ли уступить нам это место», потом перед каждой кладет по прянику или по два. Девушки опять не обращая внимание и на него, пели песни. Потом подходид тысяцкой (крестный отец жениха) и говорил: «Красные девицы послушайтесь хоть того, кто постарше вас, а я вам за место заплачу» . Ложил перед любимой подругой невесты деньги. Если этим даром довольны, то прощались с невестой, целовали ее и выходили из-за стола, а елку оставляли на столе. Елка называли красотой. Невеста брала эту елку и выходила из-за стола и относила ее матери – к печке, а мать взявши елку ставила в угол. Крестный отец невесты брал ее за руку и сажал на шубу за стол рядом с женихом, а по другую ее сторону садились сваха женихова и невеста начинали плакать в последний раз:

Как не пава по заполью ходила
Не златыя перья ронила
Завели-то меня молоду
За столы за дубовые
И за скатерти бранные
Ты радельница моя матушка
Ты послушай родимая
Что я буду тебе рассказывать:
По правую сторонушку
У меня у младешеньки
Точно зимушка холодная
А по левую сторонушку
Морозы трескучие
Впереди меня молодой
Что мятель метет
Снег в глаза несет
Не дает-то мне молодой
Не дает свету видети.

Потом обращалась жениховой свахе:

Ты приезжая моя свахынька
Ты зачем ко мне приехала
И ты как про меня проведала
Не в полях-то мы с тобой гуляли
Не работушку работали
Не расплетай-ка мне голубушка
Не расплетай мою руссу косу
Не обрывай-ко ты крупень жемчуг
Не выплетай ты ленту алую.

В это время сваха расплетала ей косу, гостей угощали, а подруги пели к поезжанам песни и давали им деньги. Вскоре после этого выводили невесту из-за стола и начинали одевать к венцу, а она плакала:

Ты голубушка моя белая
Моя милая тетушка
Об чем-то я тебя просить буду
Не княжна-то я не боярыня
Не слуга ты моя верная
Потрудись-ко ты голубушка
Подай-ко ты мне цветно платье
На мои плеча могучие,
Цветным оно цветнехонько
К моему сердцу холоднехонько.
(Владимирская губерния)

Интересно происходил обряд «выкупа невесты» в Повенецком узде.
За тем родители благословляли невесту и жениха и свадебный поезд отправлялся в церковь.

2.2 Приезд жениха в дом невесты

Утром в день венчания жених получал благословение родителей иконой и хлебом-солью и выезжал за невестой. Вместе с женихом к невесте ехало много родственников. Обычно на Руси из называли «поезжане».
В это время в доме невесты подруги с утра пели песни. Затем невеста вставала, просила благословения умыться, одеться и т.д. , кланялась в ноги родителям, которые благословляли невесту: «Бог благословит!». После этого невеста шла в подполицу одеваться. Сначала она умывалась с мылом, надевала чистую рубашку, китайник, на плечи шаль или ситцевый платок, на голову – ленту и сверху фату, на ноги чулки и коты. Но прежде всего этого совершался следующий обряд: голое тело опоясывалось лыком (символизирует защиту от колдунов), под пазуху правой руки ложилось немного льна, шерсти, мыла (символизирует желание невесты всегда носить льняную и шерстяную одежду, ходить чисто и богато) и на грудь три кренделя (символизирует чтобы у мужа никогда не переводился хлеб) и три пряника (символизирует сытую жизнь). Девушки и невеста выходя из подполицы пели песню, где от лица невесты выражали здоровье Царю и Царице, детям, родному отцу и матери. Потом происходило поклонение всем иконам.
Окончив молиться девушки с невестой садились на лавки и пели:

Наглядись ка родимый батюшка
На меня, на молодешеньку.
Хорошо ли я снарядилась
По Божьи в церковь ехати,
Под златой венцем ставати,
Закон Божий принятии
Со чужим то со чуженином?

Эту песню повторяли матери, родным братьям и сестрам, а также родственникам. Затем продолжали:

Я тебе, батюшка,
Бью челом, низко кланяюсь.
Я была у тебя, батюшка,
Малым то малешенька,
Возле лавочки ходила,
Со по стульчикам бегала,
Брал ты меня, батюшка,
На свои ручки белые;
Поднимал ты меня батюшка,
Выше буйной головушки;
Говорил ты мне, батюшка:
«Не отдам я тебя, мила дочь,
Ни за князя, ни за боярина;
Посажу я тебя, мила дочь,
Во сады, во зеленые;
Обтыню я тебя, мила дочь,
Тынинами железными;
Покрою тебя, мила дочь,
Камкою трубчатою;
Осыплю тебя, мила дочь,
Мелким частым жемчугом.
Вот сижу я у тебя, батюшка,
Во кути, за занавеской:
Обтынил ты меня, батюшка,
Кумушками, да подружками:
Покрыл ты меня, батюшка,
Тоскою да кручинушкой;
Обсыпал ты меня, батюшка,
Слезами, да горючими.

В продолжении этой песни невеста плакала. По окончании этой песни, девушки расплетали невесте косу и опять пели песню - «кому оставить свою руссу косу и девью красоту?».
После песни начиналось ожидание жениха с поездом. Жених обычно был одет в белое белье, черный зипун и сапоги. В первый сапог жених ложил три медных копейки. Жених молился, кланялся отцу и матери в ноги, спрашивал благословления и прочитав молитву становился за стол, к которому с той же молитвой подходили все и отдавали жениху через стол подарки. Подарки состояли из печеной лопатки или куска сырой свинины и всегда на хлебе говорили: «Прими – ко князь молодой, дорогие подарки» и сопровождают молитвой. На это жених отвечал каждому: «аминь – твоей молитве», затем принимал подарки и ложил их сначала на голову, потом на стол и подчевал всех пивом и брагой, приговаривая: «Пей – ка на здоровье (такой – то)». Гость кланялся жениху, приговаривая: «Дай тебе Господи долги века, счастье великое, жить да быть, да счастья нажить, скота, живота, хлеба – соли, княгиню – молодицу получити, с княгиней в церковь ехати, под златыми венцами стояти, закон Божий принятии!».
По приглашению отца жениха, все садились за стол по обе стороны от жениха. Все ели сначала рыбный пирог, затем уху, каравай. Что касается жениха, то по обычаю – он ничего не ел.
Родители жениха заходили за стол с молитвой и сваха, благословясь, говорил: « Отец родимый! Мать родимая! У вас в дому во светлой светлице, во новой горице, за новым столом, за скатертью шитой – бранною, князь молодой сидел с полком – с поездом, с тысяцким, с боярами, с дружкой и с подружкою; не просит у вас князь молодой, ни злата ни серебра, а просит вашего благословения – к княгине – молодице ехати, княгиню – молодицу получити, с княгиней – молодицей до Божьей церкви доехати, под златым венцом стояти, закон Божий принятии. Чем его благословите? Ласковым словом, или низким полоном, или Божьим образом, или хлебом с солью?». Отец и мать в это время выходили из – за стола. Отец брал икону из переднего угла, челпан хлеба со стола и становился перед столом спинами к переднему углу. Жених ложил перед образами три поясных поклона, два земных, потом падает в ноги отцу и матери.
Родители благословляли жениха: «Дай Господи тебе княгиню – молодицу получить – закон Божий принять!.
Такой же обряд исполнялся над женихом старшие в доме после отца и матери. Далее образ ложили за пазуху жениха. Затем в сопровождении родных жених выходил с заднего крыльца во двор, где с молитвой каждый садился на свое место в «свадебном поезде». Колдун или знахарь между тем читал заговор, обходил всех лошадей, передвигал экипажи, потрясывал колокольцы и бубенчики.
Отец жениха угощал всех вином, обходя всех три раза. Вслед за отцом, мать и брат жениха подносили пиво и брагу. Сваха молилась и говорила: «Тысяцкий воевода! Приготовился ехать или не приготовился». Тысяцкий отвечал: «Да или нет», в последнем случае означало, что он ждет подачи. В продолжении этого, дружки, обращались к жениху, пели песни, спрашивая жениха: «Куда ты молодец снаряжаешься с полком, с поездом…». По окончании песни сваха опять спрашивал тысяцкого: «приготовился или не приготовился?», тысяцкий отвечал согласием. Сваха говорил: «Отец родимый, милые братья, милые сестры, гости званые и незваные! Благословите нашего князя молодого, ясно сокола, со всем полком, с поездом…». Гости отвечали: «Бог благословит!» и поезд отправлялся к невесте. Сваха везла подарки невесте.
Свадебный поезд состояо из нечетного числа человек. Тронувшись с места пели: «Как по морю, морю синему, по синему, по хвалынскому, плыл селезень…». Подъезжая к дому невесты пели: «У нашего добра молодца, черны кудри увиваются, увиваются, завиваются на три сторонушки…». В доме невесты в это время пели: «Погляжу я молодешенька, вдаль да во чисто поле…».
Когда поезд у ворот, невеста садилась против печи на лавку, покрытую войлоком или подушкой. Этот обряд означал желание жить богато.
Дружки жениха подойдя к окну читали три раза «Господи Иисусе», невеста отвечала: «Аминь».
- Отец родимый! Мать родимая! Звали ли гостей? Ждали ли гостей? .
- Звали, звали! .
- Бьем челом.
- Было ли сватовство? Было ли любопытство? Было ли обручение?.
- Было.
- Отец родимый! Мать родимая! У нас князь молодой, ясный сокол со всем полком, со всем поездом, тысяцкий с боярами, дружко с поддружием, сваха с проводником стоят под окном, спроситься: во время или не во время мы приехали?.
- Во время.
- Будет ли приказано нам – к золотому нашему столбу, к серебряному кольцу – коней привязать, али во двор заехать?.
- Во двор заезжать.
- Будет ли довольно у ворот воротников, у дверей придверников?
- Будет.
- Будет ли коням сена до ушей, овса до копыт?
- Будет.
- Нет ли на дворе свинья горласты, собаки кусаты? Гуся зубаста? Свиней во хлев загоните, собак на цепь привяжите, гусей в стало заприте. Нам прикажите, али сами исполните?.
- Сами.
- Нет ли в доме курицы летучей? Заприте в шесток, чтобы она по избе не летала, сажи не спускала, цветно платье не марала.
- Нет.
- Кто будет ворота отворять? Отец или мать, братья али сестры, али гости званые, али не званые, али люди прихожие, али нам, дружкам прикажите?.
- Брат отворит.
Когда посланный отправился отворять ворота, то в избе перед образами зажигали одну или две свечи и девицы в это время пели небольшой куплет, выражающий упрек отцу за то, что он не послушавшись ее, молодой девушки, отворил ворота и впустил ее разлучников и супостатчиков.
Потом поезд заезжал во двор к заднему крыльцу. Отпиравшему ворота, дружка давал в особой посуде вино с молитвой, ложил нагайкой крест на воротах и на ближнем к нему углу дома.
Дружка ложил за пазуху восковую свечку, а на особое блюдо для отца невесты ставил вино. Для матери ложили пирог с рыбой, для невесты – челпан. Невеста шла в дом и молилась. После говорила: «Становитесь – отец за отцово место, мать за материно». Когда отец и мать вставали рядом за столом, продолжал: «Руки с подносом, ноги с подходом, головы с поклоном, язык с приговором. Идут от нашего князя молодого, ясного сокола, дорогие гостиночки, честны – не малы примите, аль не примите?.
- Примем – отвечают отец и мать.
Дружка снимал с блюда подарок, ложил его на стол, потом продолжал: «Идут к княгине – молодице от нашего князя молодого, ясного сокола, дорогие гостиночки, честны – не малы: как прикажете – на столь положить, али нам поднести?».
- Ты, дружка, сами поднеси?.
- Со светом или без свету?
- Со светом, обыкновенно.
- Свечи воску ярого от нас, а свет летучий от отца и материной душ,- говорил дружка и вынимал из – за пазухи свечку, зажигал перед иконами и шел к невесте и подругам, говоря: «Девицы – певицы, пирожные мастерицы, старые старушки, молодые молодки! Подвиньтесь, отсторонитесь от княгине – молодцы, чтобы мне на праву ножку не наступить, чулок не замарать, башмак не разорвать, в белу грудь не толкнуть, безчестия не хватить». Невеста с девушками вставала на ноги и говорила: «Княгиня – молодца! Становись ко ты на резвы ножки, на куньи лапки; прими ка ты от нашего князя молодого, ясного сокола, дорогие подарочки, добрые гостиночки». В ответ на это девушки пели от лица невесты: «Не приму я без родного батюшки от чуж чуженина дорогие подарочки, которые разлучают меня из дома родительского».
Дружка молился и просил отца благословить невесту на принятие даров от жениха. Отец из – за стола давал благословение. Затем точно такая же песня повторялась матери невесты, затем родственникам. Все родственники благословляли невесту на принятие подарков. Невеста принимала подарок – челпан. Она поднимала челпан на голову, потом отломив от него кусочек, давала матери, затем ложила в коробку и через дружка передавала жениху.
Взаимное одаривание челпаном имело тайный смысл. Жених давал понять невесте, что у него будет достаточно хлеба для семьи. А невеста своим подарком показывала целомудренна ли она? Целомудренная посылала жениху самый черствый хлеб, а нецеломудренная – мягкий.
Отдав жениху невестин челпан, дружко ложил на блюдо другие подарки невесте: фату, чулки, мыло и др. Вместе с женихом и гостями, отворял двери в три приема, прочитав молитву, говорил через порог невестиной свахе: «Свашенька, ты матушка! Приступись поближе, поклонись пониже, не будь ты драчлива, не будь ломлива, будь жалостлива, будь приступлива!». Невестина сваха тихонько подходила к дверям с вином или пивом; из сеней низко кланялась женихова сваха, тоже с вином или пивом. Когда невестина сваха подходила к порогу и переносила через него одну ногу, дружки выводили ее в сени и запирали двери. Здесь свахи менялись стаканами, целовались, выпивали. Тогда жених с поездом входили в избу. Дружко, прочитав молитву, говорил: «У нас князь молодой, ясный сокол, стоит среди пола, среди дубового – просил места. Благословите – ка отец и мать - ему место». «Вот место здесь» - говорил отец, указывая на лавку в переднем углу, а сам выходит из – за стола.
Тысяцкий окупает место, оплачивая его деньгами. Жених садился. Дружка брал свечку, зажигал, читал молитву. Потом происходил монолог отца и дружка.
- Идет от нашего князя молодого, ясного сокола к княгине молодице, бело мыло, злато серебро, цветно платье, сини чулочки, красные башмачки. Бело мыло – на умыванье, злато-серебро – на уживанье, цветно-платье на одеванье, сини чулочки, красные башмачки – на обуванье, кому прикажите поднести?.
- Невесте поднесите.
Дружка читал молитву и обращался к невесте: «Княгиня ты, молодица! Ты прими от нашего князя молодого, ясного сокола, было мыло, злато серебро, цветно платье, сини чулочки, красные башмачки». В это время знахарь или колдун брал с полу солому и подкидывал ее под ноги невесте, чтобы не сглазили. Невеста принимала подарки, спрашивая благословение всех родных.
После дружка говорил: «У меня от свечки руки горят», на это ему отвечали подарком от невесты. Невеста садилась против печи на лавку. Один из гостей, подчерпнув ковшом воды из кадки, давал умыться невесте. Женихова сваха покупала невесту у девушек за деньги, потом одевала ее в платье и обувь, привезенные от жениха и,проговорив молитву, брала обеими руками фату, обносила ее по солнцу вокруг головы, относила на сторону, встряхивала, повторяла это три раза и одевала фату на голову. Это обряд делался для защиты головы от плохого. Интересно, что невеста находясь в своем платье, обязана была надевать платье жениха и все его подарки, поэтому на свадьбе невеста чаще всего находилась в двух платьях.
После одевания, мать невесты давала невесте подаренный ей пирог с рыбой и невеста ложила его за пазуху. Когда невеста оденется, между дружком и отцом происходил диалог:
- Будет ли поезд стоять или за стол сядет?.
- За стол сядет.
- Есть ли у вас столы дубовы, столешники кедровы, скатерти – шиты – браны?.
- Есть.
- Есть ли нашему князю молодому, ясному соколу, с полком, с поездом, тысяцкому с боярами, свахе с проводничком, чего – нибудь закусить?.
- Будет.
- Есть ли у вас на дубовых лавках войлоки валены, подушки пуховы, на стол пироги рыбны?.
- Есть.
- Где обручаться: в кути за занавеской, али за столом?.
- За столом.
- Сколько денег за обрученье?.
- Сколько положите.
При этом тысяцкий ложил деньги. Эти деньги поступали в пользу невесты. Где будут сидеть молодые, туда ложили войлок и на него подушку.
Происходил диалог между отцом и дружком:
- Наш князь молодой, ясный сокол стоит за столом на резвых ножках, на куньих лапках, бьет челом, низко кланяется; ему ни пьется, ни естся, он тоскует, горюет о своей княгине – молодице. Батюшка родимый! Из кути из – за занавесы вывести княгиню – молодицу время или не время?.
- Время.
- Кому прикажите?.
Выводящий невесту (брат, дядя и т.д.), помолясь, просил благословения вывести невесту. Получал благословение, брал от иконы свечку и шел в куть, где девушки от лица невесты пели каждому члену семейства песню, где она отказывается выйти без отца или матери без благословения. Тогда невесту выводили за конец платка (выкуп), который невеста держала в руках. Выводящий подводил ее к столу, вместе с ней молился, обводил вокруг стола, ставил возле жениха и предаел ему конец платка, приговаривая: «У меня невеста была послушна и почетна, держи ее так, чтобы она и тебя слушала и у тебя была честна».
В это время женихова сваха заходила в куть и с поднятыми руками вверх говорила три раза: «Обманули – провели!». Девушки просили у дружки рыбный пирог, который он отдавал с головы, вставши на стул так, что девушки вынуждены подпрыгивать. Затем они пел песню:

Ох, ты утка, ты уточни
Сера мала перепелица!
Ты зачем рано выходила
Из тепла гнезда утичья,
На луга на зеленые
Ох, ты девка, ты девица,
Ты к чему рано во замуж пошла?...

Когда жених получил невесту, тысяцкий угощал всех вином и первую рюмку подносил выводящему невесту, потом подносил по рюмке отцу и матери, затем всем остальным подносилось вино и говорилась молитва «Господи Иисусе». После этого угощения гости садились за стол и подавалась закуска, состояшая из трех блюд: рыбного пирога, похлебки и челпана. Всякое кушанье подавалось под прикрытием деревянных блюд. Снимал покрышку с каждого блюда тысяцкий, а потом хозяйка приносила челпан в знак того, что пора окончить закуску. Пока продолжалась закуска, дружки угощал всех родных невесты, девушек и вытницу пивом, которое они привезли с собой от жениха.
Перед окончанием закуски, девушки пели песни для жениха, бояр, свахи и гостей. Когда кончалась закуска девушки целовали гостей; за песни и поцелуи гости дарили девушкам деньги.

Создай тебе Господи
Дочерей, сорок – вещиц,
Сыновей, черных воронов!

Гости выходили из – за стола и становились среди избы, а вместо жениха и невесты на теже места садились отец и мать невесты. Посидев немного, они выходили из – за стола. Дружка читал молитву, потом говорил: «Отец родимый! Мать родимая! Приступите, благословите своих чад – во Божью церковь ехати, закон Божий принятии, под златыми венцами стояти, чуден крест целовати». Потом начиналось благословение иконой и хлебом. Икона и хлеб передавались невестиной свахе. Дружки брали из переднего угла войлок или подушку, на которой жених с невестой сидели за столом. К этому времени пиво жениха выпивалось. Родители невесты в пустую посуду наливали пиво, чтобы им угостить гостей после венца у церкви.
Подруги садились на подушку невесты или войлок и не трогались с места, требуя выкуп. От имени жениха, тысяцкий выкупал захваченную вещь. Затем жених, невеста и гости выходили из избы на двор и пели:

Жарко камню в горе лежучи,
Тошно сердцу батюшкину:
Милу дочь со двора повели,
За ней коробья понесли;
Конь говорит: не свезу,
Земли говорит: не подниму,
Вода говорит: утоплю.
А выйдя на двор:
Кругом, кругом солнышко обошло,
Рядом, рядом бояре ехали,
Со березы вершины вершиночку сломили;
Стой – ко, стой, береза без вершины,
Живи, живи, батюшка, без дочери.

2.3 Отъезд к венцу

Выход жениха и невесты из избы обставлялся как тетрализованное действо.
Вот как в Пермской губернии происходил отъезд к венцу молодых.

На дворе жених брал в охапку невесту и сам усаживал ее в сани вместе со свахой, а сам верхом ехал вместе с тысяцким.

Бучкури А.А. Свадебный поезд. 1913г.

Гости выходили во двор и усаживались. Их нужно было угостить; в это время девушки пели трогательные песни, окружив жениха и невесту.
Между тем колдун или знахарь обходил кругом все сани, телеги, верховых лошадей, экипажи и все остальное, чтобы удостовериться что нигде нет колдовства. Наконец брат или дядя невесты отворяли ворота и «свадебный поезд» отправлялся в церковь. При выезде из двора, дружки крестообразно хлестали нагайкой ворота невесты и ближайший угол дома.
После того девушки в сопровождении вытницы возвращались в избу и усевшись на то место, где только что сидела невеста, закусывли пирогом и расходились по домам.
Но вот уже и поезд тронулся; однако не проходило трех минут, как дружки возвращались к дому и под окном отца невесты спрашивали:
- Нет ли у вас от нас обиды, все ли чашки – ложки целы?.
- Обиды нет, все цело – отвечал отец.
Если дом жениха далеко, то отец с матерью отправлялись с братом или дядей вещи невесты с новой родней. Пермяки очень суеверны и поэтому строго соблюдали обряд, во время которого свадебный поезд должен был кланяться всем проходящим.
Когда поезд приблизился к церкви, свахи ставили жениха и невесту рядом и давали им держаться руками за концы ширинки и в этом положении вели их в церковь.

2.4 Венчание

Обручение

Жених и невеста прибывают в церковь по отдельности. Сначала в церковь входит жених, затем невеста. Явление молодых к храму означает, что муж принимает жену от Господа Иисуса Христа. В Русской православной церкви обручение происходит непосредственно перед венчанием в притворе храма, то есть в той его части, которая расположена сразу за его дверями. Сначала из алтаря к месту совершения обручения выносят Крест и Евангелие.
Обручающиеся стоят в притворе храма отдельно: жених – справа, невеста – слева. Священник епитрахилью (епитрахиль – по-славянски «нагрудник» – символ власти Христовой, данной священнику) соединяет руки жениха и невесты и ведет молодых в центр храма, что знаменует начала их новой чистой жизни в освященном супружестве. Затем трижды благословляет жениха и невесту двумя зажженными свечами и передает их венчающимся. Свечи символизируют радость от происходящего, целомудрие, чистоту и вашу готовность служить Богу и друг другу. Перед тем как взять свечи, молодые крестятся. Осенять себя крестным знамением нужно перед действием священника, направленным непосредственно к жениху или невесте и тогда, когда осеняет себя крестом сам священник. Свечи принято держать рукой, прикрытой белым платком.

Два перстня для обручающихся кладутся вблизи друг друга на святой престол в ознаменование того, что брачущиеся поручают свою судьбу воле Промысла Божия, и от Господа, от Его святого престола испрашивают благословения на свое обручение.

Жених и невеста держат в руках горящие свечи, свидетельствуя тем самым, что их побуждения к браку чисты, бескорыстны, что их союз не боится света, как боится его все недоброе, нечистое. Как пламенно горят их свечи, такою пламенною любовью они должны гореть во все время супружеской жизни друг к другу и к Святой Церкви, их благословляющей.

Молодые соединяют правые руки так, чтобы рука жениха лежала на руке невесты. Священник накрывает их руки епитрахилью, ведет их за руки в центр зала храма со словами псалма. Священник крестовидно кадит жениха и невесту, отгоняя от них силы вражия.

После молитв о брачущихся, священник берет с престола перстни и возлагает их на пальцы правой руки жениху и невесте. Перстень, по древнему обыкновению, служит печатию и утверждением. Молодые троекратно обмениваться перстнями в знак полного доверия друг другу, с этого момента они вверяют друг другу всю свою жизнь, права, честь, спокойствие. Кольцо – символ вечности, неразрывности, таким должен быть и брак. Жених, во свидетельство своей любви и готовности помогать во всем жене отдает свой перстень невесте, а та, в знак своей преданности мужу и готовности принимать помощь от него, свой перстень отдает жениху.

Венчание

Обрученные приближаются к аналою, на котором лежит Святое Евангелие и Крест Христов; этим церковь внушает, чтобы во всех путях своей жизни, при всех предприятиях и начинаниях супруги помнили о законе Христовом, начертанном в Евангелии, и руководствовались им на всех путях своей жизни. Церковь учит нас тому, что истинное счастье супружеского союза зависит от того, как супруги будут вести себя в отношении к Богу и святым заповедям Его.

Н.П. Богданов-Бельский. Венчание.

Обрученные жених и невеста становятся на одно «подножие» (на разостланный кусок материи, заранее заготовленный шафером или, по старинному обычаю, родственниками невесты) в знак того, что они должны будут разделять одинаковую участь во всем, как счастливую, так и неблагополучную. Перед тем как обвенчать молодых, священник спрашивает жениха: «Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть мужем этой (имя невесты), которую видишь здесь перед собою?», и жених отвечает: «Имею, честный отче». – «Не связан ли ты обещанием другой невесте?» – «Нет, не связан». Затем, обратившись к невесте, священник спрашивает: «Имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть женою этого (имя жениха), которого видишь перед собою?» – «Имею, честный отче». «Не связана ли обещанием другому жениху?» – «Нет, не связана».

После ответов венчающихся, свидетельствующих об осознанности их решения, начинается само таинство венчания – освящение супружества.

В молитвах, которые читает священник, часто повторяются ветхозаветные праведники, верно и счастливо жившие в супружестве – Авраам и Сарра, Исаак и Ревекка, Иаков и Рахиль, Иосиф и Асенефа, Моисей и Сепфора, Иоаким и Анна, Захария и Елиса-вета. Священник просит Господа даровать венчающимся «видеть чада чадов» – (внуков), «исполнить дома их пшеницей» (благословить их благополучием) и дать им «друг к другу любовь в союзе мира». В церковной молитве вспоминается, что еще в раю Господь создал Адаму жену – «помощника» для него, «восполняющего» его самого...

III . Послесвадебные обряды

3.1 Приезд в дом новобрачного

После свадьбы свадебный поезд отправлялся в дом жениха.

Поезд, въехав в дом жениха, встречался родителями и родственниками жениха. Отец встречал с образом, мать с хлебом – солью, братья и сестры с пивом и брагою. Интересен следующий обряд, который иногда случался на свадьбе. Мать жениха встречала молодых грязной, одетой в лохмотья с целью показаться молодухе страшною и внушить к себе боязнь.
Подавали вина и все заходили в избу. Отец с матерью становились близ стола лицом к дверям. Молодые, не доходя до отца с матерью, молились на образ, который держал отец и после трех поклонов подходил за благословением отца и матери. Затем свахи уводили молодых в кутью или за печь. Молодой расплетали косу на две и надевали на голову головной убор. Потом вводили молодых в избу и ставили перед столом. Все садились за стол, молодые садились так, чтобы были лицом к дверям. Подле жениха сажали тысяцкого, подле невесты – сваха. Дружко произносил молитву и начинался ужин.
В Южной России порядок совсем иной: там жених и невеста разъезжались после венца по своим домам. Вечером жених приезжал к невесте и оставался на ночь, а утром увозил ее к себе домой.

3.2 Свадебный пир

Одним из важных обрядов на свадьбе был свадебный пир. Новобрачных называли «князем и княгиней», сажали на почетное место под иконами. Гости рассаживались, соблюдая мужские и женские места, в строгой последовательности родства.

Жених и невеста, сидевшие за свадебным столом вместе с женатыми мужчинами и замужними женщинами, не имели права прикасаться к еде и питью. В знак запрета миску ставили пустой, столовые приборы связывали красной лентой. Этот свадебный обряд объясняется древним мифологическим представлением о том, что жених и невеста не могут принимать участие в общей трапезе с женатыми родственниками, так как пока не относились к ним. В Пермской губернии старинный свадебный обряд сложен по другому. Молодые пермяки в знак единодушия ели одной вилкой и одной ложкой одновременно, пили из одного стакана. У богатых за каждым кушаньем бывает круговая подача вина, у людей среднего достатка - через кушанье, у бедных – три раза. Молодые сами угощались вином. Для этого за каждой круговой вставали на ноги: молодой наливал рюмку, а молодая подносила ее на тарелке. За каждой новой круговой, гости не пили до тех пор, пока молодые не выпивали вина. При каждой подаче, гости поздравляли с законным браком, целовали и дарили деньги. Ужин состоял из рыбного пирога, студени, щей, трех жарких (бараньей лопатки, утки, индейки) и челпана. В постные дни – пирог, судак с уксусом, уха, кисель, мед и челпан.
Интересно было требование дружки следующего кушанья по окончании прежде подданного: «Отец родимый! Мать родимая! У нас князь молодой, сокол ясный, с княгиней – молодицей, сидят за столом дубовым и скатертью шитой – бранною и тысяцкий воевода – просят перемену. Поднашивай!. Нет перемены – челпан на стол, поклон воздай! Мы от хлеба соли сыты, от пива и браги пьяны и веселы. Что в руках вожено, во двор пущено, что есть в печи, все носи на плече. Вы не можете, мы дружки подскочим и поможем.

3.3 Брачная ночь

Брачная ночь осмыслялась русскими крестьянами на Руси как один из основных свадебных обрядов, во время которого из «девицы рождалась молодица, из молодца – молодой». Вот как проходил этот свадебный обряд в Пермской губернии.
Спустя час после начала свадебного пира молодых вели спать в сопровождении отца, матери, свахи и все поезжане, включая знахаря (колдуна) и дружек. Дружки приносили рыбный пирог, пиво, брагу. Отец и мать называли молодую хозяйкой и предоставляли ей право угощать всех, знахарь доставал свой пирог и подавалмолодым. Они его ели вместе, в знак того, что они муж и жена и теперь неразлучны. Поезжане пили и закусывали, целовали молодых по три раза, дарили деньги. Молодая произносила молитву, разувала мужа, сначала с правой ноги и вынутый пятак из сапога брала себе. Этим обрядом она выражает повиновение и покорность мужу. Верхнее платье молодой снимал сам. Затем гости уходили, оставались только знахарь и сваха. Раздетую до рубашки невесту сваха и знахарь просили обнять и поцеловать мужа, уложить его в постель, потом молодая ложилась сама. Когда они ложились, сваха от радости плясала. Знахарь поправлял постель, обходил вокруг и нашептывал заговор. В заключении говорил: «Слово мое крепко! Дай Бог совет и любовь, да великого счастья!». Затем молодых оставляли до утра.
Утром к молодым приходил знахарь и будил их. Потом свахи удостоверялись справедливо ли то, что в действительности, если молодой получил черствый хлеб. Если молодой накануне получил мягкий хлеб, то свахи уходили. Молодая одевалась и одевала молодого в чистое белье.

3.4 Второй день свадьбы

Все разъезжались по домам, кроме знахаря и дружки. Через полчаса дружка, по поручению родителей, отправлялся за молодой. Молодая, по приказанию свекрови заводил хлеб или брагу к завтрашнему дню и опять отправлялся спать.
На третий день свадьбы бывал пирожный стол, где молодые подчевали гостей пирогами, в знак того, что они желали с новой родней водить хлеб – соль. Всех гостей приглашали за стол, в это время молодые не садились, так как обязаны были подавать блюда и угощать напитками. По окончании пирожного, жизнь молодых вступает в обыденность – хлибины.

3.5 Хлибины

На второй день свадьбы бывал большой стол. Все приглашались позавтракать. Например в Пермской губернии молодые ели одними приборами. Потом всех собирали к большому столу.
Тестя и тещу весьма редко приглашали. Когда все соберались, молодая приглашала всех мыть руки. В этом простом обряде кроется следующий смысл: молодая выражает покорность и смирение не только перед мужем но и перед всеми родственниками. После умывания все одаривались подарками. Когда молодая собиралась подарить тестю, дружка после молитвы говорил: « Отец родимый! Мать родимая! Приступись поближе, поклонись пониже! Будь ты не кричлив, будь ты не ломлив, а будь ты жалостлив, будь милостлив, будь приступчив. Прими – ко от нашего князя молодого, новобрачного ясного сокола и княгини – молодицы дорогие подарки. Княгиня – молодица по чистому полю бы гуляла, куниц бы ловила, лисиц бы ловила, тебя бы шелком подарила. Она по чистому полю не гуляла, куниц не ловила, лисиц не ловила, что напряла, что выткала, тем тебя и дарит. Не суди за малые подарочки!».
Молодые подходили к отцу и матери и кланялись по очереди в ноги. В это время сваха подавала молодой, а дружка – молодому на блюдах дары, вино, сыр в кусочках, каравай и медную монету. Дружка при этом говорил: «Князь молодой новобрачный, ясный сокол и княгиня – молодица просят тебя сыр крояный покушать, стакан пива, стакан браги, рюмку пива испить, усы утереть златом – серебром, да рубль платить». Отец принимал дары, закусыва ел, тер усы и бороду медной монетой, целовал молодых и одаривал деньгами, которые кладет на блюдо. Затем получала подарки мать, потом все остальные. Деньги, которые подарили, молодая брала себе. Затем накрывали обеденный стол, который по продолжительности обряда раздачи подарков начинался около трех часов. В четвертом часу молодых приглашали к столу.
В конце обеда дружка спрашивал родителей: «Не пора ли молодых спать уложить?». Отец говорил: «Не пора». Только поле третьего вопроса дружки, отец соглашался и стол заканчивался. Молодые поклонясь, трижды по пояс, трижды в землю, потом опять трижды в пояс, падали отцу и матери в ноги и просили благословения. Знахарь вел молодых спать, приносил рюмку вина или стакан пива, нашептав в напиток и отплюнув в сторону, давал выпить молодым и уходил.
Все разъезжались по домам, кроме знахаря и дружки. Через полчаса дружка, по поручению родителей, отправлялся за молодой. Молодая, по приказанию свекрови заводил хлеб или брагу к завтрашнему дню и опять отправлялся спать.На третий день свадьбы бывал пирожный стол, где молодые подчевали гостей пирогами, в знак того, что они желали с новой родней водить хлеб – соль. Всех гостей приглашали за стол, в это время молодые не садились, так как обязаны были подавать блюда и угощать напитками. По окончании пирожного, жизнь молодых вступает в обыденность – хлибины.

Список литературы

1.Будур. Н. Православный храм.Энциклопедия. – «Рооса»,2009. – с.111-113.

2.Бундин Ю.И. Русская свадьба. Алаборг,2004

3.Девичьи венчальные костюмы Воронежской губернии; Костюм новобрачной. С.60– 73.

4.Зуева Т.В. Русский фольклор. Словарь-справочник. – М.: «Просвещение», 2002. – с.160-161.

5.Малозенова Т. Свадьба от А до Я. – Ростов н/Д: изд-во «Феникс», 2001. – 384 с.

6.А.В.Терещенко. История культуры русского народа. – М.: Эксмо, 2007. – с.127-330.

7.Праздники народов России. Энциклопедия. – Брощитейн М.М., Жуковская Н.Л. и другие. - М,: «Росмен», 2004. – с.7-18.

М.: «Культура и традиции», 2003.

9.. Русские. Отв. ред.: В. А. Александров, И. В. Власова, Н. С. Полищук.- М.: «Наука»,

1999. – с.466 – 500.

10. Я познаю мир. Энциклопедия. Русский народ: традиции и обычаи. М.: Астрель. Хранитель, 2008. – с.153-193.

11. http://slavyanskaya-kultura.ru/slavic/tradition/ruskie-svadebnye-obrjady.html

12. http://www.rusobryad.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=116

13. http://svadba-vlg.ucoz.ru/index/svadebnye_tradicii_i_obrjady/0-46

14. http://davs@ pravoslavie.ru

3. Предсвадебные обряды.

Традиционную казачью свадьбу можно разделить на два основ­ных этапа. Первый из них составляли предсвадебные, подготови­тельные обряды, второй - собственно свадьба. В свою очередь предсвадебный цикл распадается на несколько обрядовых комплексов. Первый из них включает в себя сватовство, сговор, осмотр хозяйства жениха и т. п. Содержанием этого обрядового комплекса было достижение договоренности между родственника­ми невесты л жениха о предстоящем браке, об условиях его заключения. Одни из этих обрядов были общими для всех станиц, другие совершались только в некоторых.

Сватовство было первым обрядом предсвадебного цикла., Тех, кто сватал девушку, в большинстве станиц называли сватами, только в ст. Солдатской - по-украински - старостами. В ст. Про­хладной еще в конце XIX в. их тоже называли старостами, но позднее стали именовать, как и в других станицах, сватами (так же называли друг друга родители жениха и невесты). Сватов выбирали родители жениха, обычно из числа своих родственни­ков. Чаще всего к родителям девушки посылали 2-3 сватов, среди них были и мужчины, и женщины. Сватами, как правило, были люди пожилые, опытные, они обязательно должны были состоять в браке, причем, именно в первом браке - «первой судьбы». Вдовам, вдовцам, а после появления разводов и разведенным, никогда не поручали сватовство. Очевидно, существовало пред­ставление о том, что от выбора сватов зависела будущая судьба молодых. В дореволюционный период родители жениха и он сам никогда не шли в дом невесты до тех пор, пока не получали предва­рительного согласия на брак, но позднее это правило в некоторых станицам стали нарушать: сватать девушку мог пойти сам жених со своим другом или с кем-нибудь из родственников, а также его роди­тели.

Сватовство обычно происходило вечером. Придя к родителям девушки сваты заводили иносказательный разговор. Как сооб­щают информаторы, едва ли не во всех станицах этот разговор начинался с.вопроса: «У вас телочка продается?» или «У вас есть телочка продажная?» и Уподобление невесты телочке харак­терно Ht только для казачества и не только для восточных славян 1; . , .

В конце XIX-начале XX в. ни в ст. Прохладной, ни в ст. Екатериноградской родители девушки сразу не давали согласия на брак. Даже если им нравился жених, они откладывали оконча­тельный ответ на несколько дней или недель. Сваты приходили к ним во второй и в третий раз. В последующие годы церемония сватовства упростилась и сократилась; зачастую она завершалась в течение одного вечера. Если родители девушки согласны вы­дать ее замуж, то сваты тут же звали родителей жениха и его само­го или приходили все вместе на следующий день.

Когда предварительная договоренность о свадьбе была достиг­нута, у жениха и невесты спрашивали согласия на брак. Такое согласие они, как правило, .давали независимо от того, как в дей­ствительности относились к предстоящему браку. В станице Про­хладной и Приближной девушка отвечала своим родителям: «С вашей воли не выйду» " 6 .

" Осмотр хозяйства жениха. После сватовства родственники невесты шли или ехали к жениху печь смотреть, то есть осмо­треть дом, двор, хозяйство семьи, в которую они собирались отдать свою дочь. Практическое значение этот обычай имел только тогда, когда жених и невеста жили в разных станицах и родители невесты не знали его имущественного положения. Но в таком слу­чае жених мог их и обмануть - вместо своего двора показать им хозяйство богатого соседа " 7 . Если жених и невеста жили в одной станице (что бывало чаще), то ее родителям, конечно, было известно, насколько состоятельны их будущие родственники, но обычай соблюдался и в этом случае, хотя родственники невесты и жениха не столько осматривали хозяйство, сколько продолжали праздновать сватовство.

Кладка. Обычно в ходе сватовства родители жениха и невесты. договаривались о расходах на свадьбу. В ст. Екатериноградской в начале XX в. жених должен был заплатить родителям невесты «условленную сумму денег, от 10 до 200 рублей,смотря по состоя­нию. Иногда, вместо денег (или вместе с ними) жених дает одну или несколько лошадей, быков, коров, баранов или известную меру пшеницы, муки, проса, а иногда отдает рощу, сад и т. п.» 18 . Это единственное упоминание о том, что родители невесты могли получить в качестве свадебного выкупа скот, рощу или сад. Как правило, взнос жениха состоял из денег, продуктов питания, предметов одежды или домашнего обихода, необходимых для при­даного. Например, в ст. Прохладной родители невесты получали от родителей жениха «пособие деньгами, водкой, вином, мукой и разными продуктами из домашнего хозяйства» . Все эти припа­сы были предназначены Для свадьбы. По свидетельству информа­торов, в более поздний период во всех станицах, включая и стани­цу Екатериноградскую, жених чаще всего платил родителям не­весты от 10 до 50 рублей. Иногда он покупал невесте свадебное платье, туфли или недостающую часть приданого - одеяло, шаль, юбку и т. п. В станице Приближной этот взнос называли клад­кой - как во многих регионах России. Впрочем, в этой же стани­це зафиксировано и другое его название - калым 20 . Но в отли­чие от калыма, известного многим народам Кавказа, кладка в ка­зачьих станицах не оставалась у родителей невесты, а тратилась ими на свадьбу или на приданое.

Сговор в конце XIX - начале XX в. совершался и в ст. Про­хладной, и в ст. Екатериноградской. Но если в ст. Прохладной сго­вор {змовини} сводился к переговорам между сторонами невесты и жениха о предстоящей свадьбе, о размере свадебного взноса, то в ст. Екатериноградской сговор был едва ли не главным обрядом предсвадебного цикла. Именно во время сговора здесь «сводили» жениха и невесту, а также заключали окончательное соглашение о свадьбе. В день" сговора торжественная процессия с песнями отправлялась из дома жениха в дом невесты. Во двор все входили свободно через открытые ворота, но дверь в комнату им открывали только после того, как сваха трижды читала молитву и просила пустить странников погреться. Родственники невесты усаживали пришедших за стол, угощали. Потом одна из девушек вводила в комнату невесту, которая подносила жениху рюмку водки и рюмку вина, просила отведать. Жених выпивал, целовал невесту, потом подносил ей водку и вино. В это время девушки пели:

И как тебе, Настасьюшка, не стыдно Чужого-то детинушку целовать..."

Затем невеста обносила вином и водкой своих родственников и родственников жениха. На этом своды заканчивались, но сговор продолжался; родственники жениха и невесты начинали класть руку, скрепляя договор о браке.

В таком виде сговор исполнялся в ст. Екатериноградской еще в начале XX в., но вскоре он как отдельный обряд перестал суще­ствовать и был забыт. Жители Екатериноградской, как и других станиц, стали ограничиваться тем, что во время сватовства спра­шивали у жениха и невесты согласия на брак. За пределами Кабардино-Балкарии сговор был одним из важнейших обрядов предсвадебного цикла во многих станицах на Тереке, на Дону (он мог также называться «рукобитьем» или «сводами»), песни, кото­рые пели там во время этого обряда, были очень похожи на песни станицы Екатериноградской 22 . В том или ином виде сговор был известен всем восточным славянам, поэтому можно предположить, что когда-то он исполнялся не только в Екатериноградской, но и во всех остальных станицах на территории Кабардино-Балкарии, однако впоследствии слился со сватовством.

Согласие на брак родители девушки давали несколько раз - вначале сватам, потом родителям жениха во время сватовства, наконец, окончательное"^ Ст. Екатериноградской) - в ходе его вора. Как же выражалось согласие или отказ от брака? Во всех станицах сваты, направляясь в дом девушки, брали с собой хлеб и водку или вино. Все это было завернуто в платок или в полу одеж­ды. Если родители девушки не хотели выдавать ее замуж, то они возвращали сватам их хлеб и выпивку - это означало отказ. В станице Прохладной получение отказа обозначали термином ко­ряки лупать, в ст. Екатериноградской отказать - арбуз испечь, чайник навесить 23 . Иногда сваты, потерпев неудачу в одном доме, шли во второй, в третий, до тех пор, пока им не удавалось засватать какую-нибудь девушку. Если родители девушки согласны были выдать ее замуж, то

они принимали принесенные сватами или родителями жениха хлеб и водку. В ст. Прохладной еще в конце XIX в. во время сватовства, после того, как жених и невеста давали согласие на брак, и после общей молитвы мать невесты ломала (но не резала) на куски хлеб, принесенный «старостами», и раздавала его родственникам. Оче­видно, что вместе с молитвой этот ритуал должен был скрепить

договор о браке 24 .В ст. Екатериноградской в нач. XX в. во время сговора, после того как сводили жениха и невесту, их родственники начинали класть руку. Вначале родственники невесты, обернув правые руки в платки, фартуки и полы одежды, клали их на хлеб, принесенный отцом жениха, потом клали руки родственники жениха и сверху - его отец, который говорил, что после этого не должно быть никаких

отступлении от заключенных условии. " Эти обычаи и в ст. Прохладной, и в ст. Екатериноградской про­существовали только до начала XX в. Впоследствии их заменил другой обряд, который одинаково исполнялся и в ст. Прохладной, и в ст. Екатериноградской, и во всех остальных станицах на терри­тории Кабардино-Балкарии. Во время сватовства, после того, как жених и невеста давали согласие на брак, кто-нибудь из при­сутствующих, чаще всего невеста, разрезал принесенный сватами " хлеб. обычно на 4 части, и давал их родителям жениха и невесты. С того момента, как девушка разрезала хлеб, она во всех станицах считалась просватанной ")6 . Этот обычай сохранился у казаков до настоящего времени. Известен он и за пределами Кабардино-Балкарии, в частности, на Кубани 24 . Во всех трех обрядах, скре­плявших договор о браке, важная роль отводилась хлебу. Очевид­но, в основе их лежало представление о том, что совместная трапеза объединяла людей, создавала тесные, даже родственные,связи между ними.

Запой. Важное значение в заключении брачного соглашения придавалось также совместному питью. Кроме хлеба,сваты прино­сили в дом жениха водку или вино. После того, как невеста разре­зала хлеб, родственники жениха и невесты вместе выпивали эту водку. В станицах Прохладной, Приближной, Котляревской этот- этап предсвадебной обрядности называли запоем 28 . Но и в других станицах согласие родителей девушки выпить принесенную сва­тами водку означало, что они согласны выдать ее замуж. Об это»? свидетельствует, в частности, песня, записанная в ст. Екатерино-градской. В начале XX в. ее пели девушки во время сговора, когда невеста обносила водкой своих родственников и родственников жениха. Впоследствии эту же песню с небольшими изменениями стали петь родственники жениха во время сватовства, после того, как невеста разрезала хлеб, а также по дороге к дому жениха, когда шли печи смотреть:

Пьяница, пропоиница И Машин батюшка Пропили Машу, Пропили за мед, за горелку, За ви|{ную чару. Пойду по улице, " Пойду по широкой, Два двора миную, Третий послушаю:

Что люди говорют, Моего батюшку бронют, Пьяницей называют 29 .

Другие варианты этой песни исполнялись в терских станицах за пределами Кабардино-Балкарии, например, в ст. Ищерской,

а также на Дону 30 - Запой в том или ином виде существовал у всех восточных славян.

Возможно, что и некоторые другие обычаи должны были скрепить договоренность о свадьбе. В ст. Прохладной на следую­щий день после завершения сватовства и осмотра хозяйства же­ниха он вместе со своими родственниками шел к невесте, и она дарила им всем платки. В ст. Екатериноградской невеста дарила жениху платок по время сговора, когда подносила ему вино. Не исключено, что эти подарки служили своего рода залогом пред­стоящей свадьбы.

Так или иначе, когда соглашение о свадьбе было заключено и все необходимые обряды выполнены, ни одна из сторон не могла отказаться от брака, а если отказывалась, то должна была выпла­тить другой стороне определенную сумму денег.

Через несколько дней после сватовства родители невесты шли в дом жениха и там договаривались о том, на какой день назна­чить венчание. Обычно венчались через 2-3 недели или через ме­сяц после сватовства.

Первый этап предсвадебной обрядности, связанный со сватов­ством, был насыщен разнообразными обрядами, но после его окончания в предсвадебном цикле наступал как бы перерыв. Род­ственники жениха и невесты готовились к свадьбе, но каких-либо обрядов в этот период почти не было.

Посиделки и вечеринки. После сватовства, а в ст. Екатерино­градской после сговора, в доме невесты едва ли не ежедневно соби­рались ее подруги, помогали ей шить и вышивать приданое, а так­же подарки для жениха и его родственников - платки, кисеты, карманы для свекрови. Это и были посиделки (так их называли в ст. Екатериноградской в нач. XX в.). Кроме них устраивались ве­черинки - в доме невесты собиралась молодежь, проводила время в песнях, плясках, играх. Вечеринки, как и посиделки,во всех ста-. ницах проходили примерно одинаково, хотя названия их сохра­нились не везде. После ужина близкие подруги невесты (из ее гурта) оставались ночевать у нее. Жених тоже ночевал у своей невесты, а вместе с ним - те из его.друзей, которым девушки раз­решали остаться. В ст. Приближной жених по просьбе друзей поти­хоньку спрашивал у каждой из девушек, согласна ли она того или иного из них оставить ночевать. Спать укладывались парами:

невеста с женихом на кровати, девушки на полу рядом со своими ухажерами, но «сны эти невинны», как подчеркивалось в описании свадебной обрядности ст. Екатериноградской начала XX в. То же самое утверждают все участники вечеринок в этой и других стани­цах. По их словам, даже отношения жениха и невесты, не говоря уже об их друзьях и подругах, оставались до свадьбы вполне целомудренными 31 -

За 2-3 дня до свадьбы начинался новый этап предсвадебной обрядности, связанный непосредственно с подготовкой к свадьбе. Некоторые обряды этого этапа исполнялись во всех станицах на территории Кабардино-Балкарии - это изготовление и украшение каравая, посещение кладбища невестой-сиротой, девичник.

Каравай. За день или за два до свадьбы во всех станицах пекли свадебный обрядовый хлеб. Он имел несколько разновидностей. Прежде всего, это был большой круглый каравай. Кроме него, почти во всех станицах готовили к свадьбе также продолговатый лежень. В ст. Прохладной в конце XIX в. пекли также калачи - витушки и круглый калач. Кроме того, во всех станицах к свадьбе готовили небольшие булочки - шишки, без которых и сейчас не обходится ни одна казачья свадьба-

В доме невесты каравай пекли обязательно во всех станицах, в некоторых (ст. Прохладная, Приближная) его пекли также и в доме жениха. В ст. Александровской у невесты пекли каравай, а у жениха - лежень.

Каравай украшали шишками и птичками из теста, калиной, но главным его украшением была ветка или верхушка дерева. В ст. Прохладной в конце XIX в. ее называли гНьцем - так же, как на Украине, но впоследствии появилось другой название - веси-ля. Это тоже украинский термин, которым первоначально обозна­чали свадьбу. В ст. Екатериноградской и Приближной не было особого названия для свадебного деревца. Часто его называли караваем, как и обрядовый хлеб.

В ст. Солдатской веточку, укра­шавшую каравай, называли сосной, в ст. Котляревской - квит-кой. в ст. Александровской - просто веткой. Веточки для каравая срезали или сламывали с разных деревьев или кустов - с акации (ст. Екатериноградская), с тополя (ст. Приближная), с сирени (ст. Прохладная) и других. В ст. Котляревской и Александровской ве­точка была небольшой, разветвлялась на 3, в ст. Приближной - на 7 или 9 веточек, в ст. Екатериноградской это была целая вер­хушка дерева высотой более метра- В ст. Солдатской и Екатерино­градской со свадебного деревца снимали кору, оборачивали все ве­точки полосками теста и запекали в печи. В других станицах кору не снимали, ветки вместо теста оборачивали цветной бумагой. Свадебное деревце украшали лентами, бумажными цветами, в ст. Екатериноградской и Приближной на веточки вешали конфеты, орехи, шишки.

Каравай украшали девушки - подруги невесты. Свою работу они сопровождали песнями. Вот что пели в ст. Александровской:

А калина-малина На полгоре стояла, Да не сильно расцвела, Всего только два цвета:

Аленький да беленький. Аленький - Иванушка, Беленький - Марусенька, По конец стола стояла, В руках чару держала:

Родимый мой батюшка, Изволь чару выкушать, Мои речи выслушать. Не отдавай меня, младу, Хоть годочек посижу,

Алы ленты доношу ".

Обычай печь свадебный каравай и украшать деревце или ветку - характерный признак южнорусско-украинско-белорусского варианта восточнославянской свадьбы, однако известен он не только восточным, но также западным и южным славянам - полякам, словакам, болгарам 34 . Происхождение и значение этого обычая занимало ученых еще в XIX в., однако и сейчас еще эти про­блемы не решены окончательно. Назвадие свадебного обрядо­вого хлеба - каравай или коровой обычно производят от слова «корова». Свадебное деревце, согласно одной из первых гипотез, высказанной еще в 1885 г. Н. Ф. Сумцовым, было символом жизни, выражало начало, расцвет новой жизни, супружество. По его мнению, «обхождение вокруг зеленеющего дерева вхо­дило в древнеславянский свадебный ритуал, и свадебное вильце служило заменой этого обычая в зимнее время» 35 . Не так давно было высказано предположение о том, что свадебное деревце является изображением «мирового дерева», которое, согласно мифологии многих народов, находится в центре мира и соединяет землю с небом и с подземным миром. Одновременно каравай мог иметь и другие, производные от этого, значения - быть предметом, приносимым в жертву богам, символом благополу­чия дома и т. п. 36

Посещение кладбища невестой-сиротой было еще одним пред­свадебным обычаем. Она шла туда обычно накануне свадьбы, иногда в день свадьбы или один раз накануне, второй раз в день свадьбы, но в любом случае рано утром или даже ночью. На моги­ле отца или матери невеста причитала, просила у них благослове­ния. Подруги, сопровождавшие ее, по дороге на кладбище пели. В ст. Прохладной эти и все остальные свадебные песни исполня­лись на украинском языке и были очень близки к украинским пес­ням 37 . В других станицах пели другие песни и на русском язы­ке. Содержание всех этих песен сводилось к тому, что невеста просила своего отца или мать благословить ее, но они не могли этого сделать. Вот, например, песня, записанная в ст. Екатерино-градской:

Текет речка, низ колышется, С берегами не сровняется. Там сидела красна девица Вся Манюшка Ивановна, Жалобнехонько она плакала. Жалобней того, что причитывала:

Уж ты братец мой, брат родимый мой, Ты возьми узду все невладанную, Оседлай коня что ни лучшего, Поезжай-ка ты ко большой церкви, Ты возьми ключи позлаченные, Отомкни замки все турецкие, Приударь-ка ты во большой колокол, Не придет ли мой родный батюшка Благословить меня 38

Очень похожие песни пели и в других станицах как на терри­тории Кабардино-Балкарии, так и за ее пределами, например, в ст. Ищерской и Слепцовской

Их репертуаре большое количество любовных, шуточных, плясовых частушек и частушек на современные темы. Государственный Терский ансамбль казачьей песни (г.Кизляр, руководитель С.С.Черевкова) сохраняет быт и культуру казачества Терского края. Руководством ансамбля проводятся этнографические изыскания в Нижне-терском регионе, в местах исторического проживания русских. Песни, найденные в казачьих...

Сохраняя свои традиционные черты и обретая новые, созвучные культурной эпохе и социально-духовным особенностям своего времени. Глава 2. Женские образы в романе М. Шолохова «Тихий Дон» 2.1. Роль женских образов в романе М.Шолохова Роман М. Шолохова «Тихий Дон» посвящен изображению жизни казачества в трагические годы российской истории. Человек и история – одна из центральных проблем...

Что они оказались более удобны для несения пограничной службы, нежели костюм запорожских казаков. С 1860 года специальным указом военного ведомства была утверждена единая форма одежды Кубанского казачьего войска. Костюм кубанского казака состоял из рубахи, бешмета, шаровар, мундира в виде чекменя или черкески, заимствованного у горцев, башлыка и бурки. Черкеска. Покрой её целиком взят у горских...

Земель приводит к отказу сельских общин принимать новые семьи переселенцев. Следствием этого является рост населения города Каракол и прекращение притока переселенцев в Иссык-Кульскую котловину. Таким образом, формирование русско-украинского населения Прииссыкулья завершилось в основном к 1914 г. Как уже отмечалось, основной поток переселенцев шел из Харьковской и Полтавской губерний Украины и...

Традиционно цикл образования новой семьи делится на несколько этапов:

Досвадебные обряды (знакомства, смотры невест, девичьи гадания);

Предсвадебные обряды (сватовство, смотрины, сговор, девичник и жениховы посиделки);

Свадебные обряды (отъезд, свадебный поезд, венчание, свадебный пир);

Послесвадебные обряды (второй день, визиты).

Сватовство

В роли сватов обычно выступали родственники жениха, пользовавшиеся особым уважением, иногда - его родители или даже специально приглашенные люди, известные своим красноречием и обаянием. Иногда пользовались услугами свах, которые должны были вначале подобрать невесту: разузнать о том, какое приданое дается за ней и в чем оно состоит - в одежде, деньгах или вотчинах. Кроме того, через сваху жених узнавал подробности о красоте и нраве невесты, которую в некоторых случаях мог видеть открыто только в день свадьбы. В случае успеха сваха получала от заинтересованной стороны определенное вознаграждение и обязательно кашемировую шаль. Входя на крыльцо дома невесты, сваха ступала на первую ступень правой ногой и при этом говорила: «Как нога моя стоит твердо и крепко, так слово мое будет твердо и крепко, тверже камня, лепче клею и серы сосновой, острее булатного ножа; что задумаю, да исполнится».

Дату сватовства выбирали особо. Прежде всего это должно было быть нечетное число, но ни в коем случае не тринадцатое, идеальный вариант - третье, пятое, седьмое или девятое числа месяца.

Сватать, как правило, отправлялись после захода солнца. После ухода сватов кто- либо из домашних связывал все кочерги и ухваты вместе - для удачи в деле. По дороге желательно было не встретить никого из знакомых и ни в коем случае ни с кем не разговаривать. Перед тем как постучать в дверь, надо было непременно прикоснуться плечом или рукой к дверному косяку. После приглашения в дом вначале полагалось перекреститься и только затем начинать разговор о будущем браке. И самая верная примета успеха дела - прикоснуться перед началом переговоров к ножке стола, за которым чаще всего велась беседа.

В разговоре не полагалось называть вещи своими именами: разговор начинали с посторонних тем и непосредственно к переговорам приступали в иносказательной форме: «Ищем телочку, не заблудилась ли» или «Хотим купить телочку», «У вас товар, у нас купец», «У вас куничка, у нас охотник» и т. д. Если ответ был положительным, родители невесты и сваты должны были трижды обойти вокруг стола, а если нет - сваты удалялись, стараясь закрыть дверь спиной, что должно было помешать девушке выйти замуж.

Сватовство проходило в два этапа - на первом принимали принципиальное реше-ние о том, состоится ли брак, а на следующий день договаривались о смотринах, которые, по обычаю, проходили через неделю в доме невесты.

Смотрины

Это событие состояло из двух частей - знакомства жениха и невесты и торга за приданое. Главное действующее лицо этого события - невеста, которая стремилась предстать перед родителями жениха в лучшем виде. По обычаю, она должна была переодеться не меньше трех раз, показать свое умение рукодель-ницы и собственноручно приготовить угощение.

Затем родители будущих супругов удалялись для переговоров о размере приданого. Если договориться удавалось, жених и его родители выходили в сени или на крыльцо, где обменивались мнениями о невесте, даже если они хорошо знали ее. Когда они возвращались, жениху подавали стакан медового питья. Если он согласен был взять девушку в жены, он выпивал его целиком, если нет - возвращал его полным. После этого договаривались о дне сговора, который устраивали обычно через две-три недели после смотрин.

Сговор

Это событие происходило в доме невесты, на него собиралась ближайшая родня жениха и невесты. По сути это была помолвка, объявление о решении молодых людей вступить в брак, на которой оговаривались условия заключения брака, планировали свадьбу, подарки, которые должны были сделать жених, невеста и ближайшие родственники, назначался день венчания. Со дня сговора видеться жениху и невесте не полагалось, общались они только с помощью записок, могли передавать друг другу подарки. Именно со сговора положено было невесте плакать, даже если жених ей нравился и шла она замуж по любви. Завершался сговор молитвой, жених, невеста и родственники трижды обходили вокруг стола.

Сваха была главным действующим лицом сговора, устраивая брак, она должна была соблюдать множество условностей: она не должна была садиться во все время свадебного сговора (иначе у молодых дети будут долго «сидеть» - поздно встанут на ноги), она не должна была есть и пить, оберегая будущих детей от обжорства и пьянства. Войдя в сени, сваха тайком похищала веник и прятала его в оборках широкой юбки во все время сговора: тогда, по поверью, сватовство должно было быть удачным. С той же целью перед началом сговора сваха грела руки у печи - считалось, что в печи обитают духи умерших родственников, поэтому, грея руки, сваха оказывала им уважение и просила совета. Как только сваха входила в дом, двери немедленно запирали на крючок, чтобы случайный гость, зашедший в дом, не сглазил будущих жениха и невесту. С той же целью до окончания сговора запрещалось открывать дверь кому бы то ни было.

На второй день после сговора совершался обряд вручения невесте Божьего мило-сердия - икон, которые позднее вместе с ее приданым отвозили в дом жениха. В их число входила и икона родительского благословения. В этом обряде участвовали крестная мать и крестный отец, которые также благословляли иконой. С этого дня невесту освобождали от всех работ по дому, она должна была заниматься только приданым и подготовкой к свадьбе.

Приметы и обычаи сговора

Тот платок, над которым новобрачная, будучи еще сговоренной, плакала, оста-вался навсегда в доме родителей, чтобы жить замужем - не плакаться.

Свадебный сговор не устраивали в среду и в пятницу - постные дни (пост в эти дни связан с тем, что в среду Иуда предал Христа, а в пятницу Христос был распят).

Рукобитье

Это событие происходило за несколько дней до венчания. Сваты с отцом и матерью жениха в сопровождении родственников ехали к отцу и матери невесты. Приглашенные садились за стол, покрытый скатертью, на котором стояли пирог и соль. Отец невесты зажигал перед образом свечу, и все в избе вставали, а двери запирали - чтобы посторонний не мог сглазить. С молитвой родители молодых через стол скрепляли правые руки сватов, и, взяв со стола пирог, обводили им вокруг рук, трижды приговаривая: «Дело-то сделано, хлебом-солью укреплено, навеки и навеки, аминь». Над руками пирог разламывали, одну половину отдавали отцу жениха, а другую - отцу невесты (чья половина окажется больше - у того больше силы, счастья, здоровья, долголетия и богатства). Пирог должен был храниться у жениха и невесты до свадьбы, а после венчания новобрачные должны были съесть его прежде всего; причем жених - невестину половину, а невеста - женихову. При этом приговаривали: «Ешьте, милые, во славу Божию, во любовь вечную, бесконечную, яко же идно тесто в пироге, такожде и ваша плоть воедине до скончания века, неба и земли, аминь».

Накануне свадьбы. Девичник

Жених присылал подарки невесте - иголки, нитки, шелк, холст, ножницы и другие принадлежности для рукоделия. По традиции, в сундучок с подарками непременно надо было положить кнут и изюм и другие сухофрукты и сладости. Этот дар означал, что если будущая супруга оскорбит или обидит мужа, то бу-дет бита кнутом, а если будет хорошо себя вести, то изюмом и сладостями он обещает, что у нее не будет недостатка в дорогих вещах. Жених должен был также передать невесте драгоценности к свадебному платью, гребенку, зеркало, румяна, духи и мыло. Невеста в ответ посылала жениху рубашки или другую одежду, платки собственной работы.

На девичнике невеста прощалась с «красотой» - повязкой из парчи с позументами и лентами, которую девушка носила на гуляньях и хороводах, которую уносила ее сестра или подруга. Это был грустный день - невеста прощалась с девичеством и готовила себя к тяжелым испытаниям семейной жизни. Накануне свадьбы для невесты топили баню, которую охраняли друзья жениха или родственники невесты - караульщики. Обычно топил баню брат невесты, а воду носила сестра. В бане невеста мылась мылом, присланным женихом, угощала подруг, которые ее сопровождали, сладостями, присланными женихом.

В завершение невеста через плечо, не глядя, бросала мыло, веник, ленту из косы; подружка, которой удавалось поймать что-нибудь из этих предметов, по поверью, должна была в скором времени выйти замуж.

Традиционную казачью свадьбу можно разделить на два основ­ных этапа. Первый из них составляли предсвадебные, подготови­тельные обряды, второй - собственно свадьба. В свою очередь предсвадебный цикл распадается на несколько обрядовых комплексов. Первый из них включает в себя сватовство, сговор, осмотр хозяйства жениха и т. п. Содержанием этого обрядового комплекса было достижение договоренности между родственника­ми невестыл жениха о предстоящем браке, об условиях его заключения. Одни из этих обрядов были общими для всех станиц, другие совершались только в некоторых.

Сватовство было первым обрядом предсвадебного цикла., Тех, кто сватал девушку, в большинстве станиц называлисватами, только в ст. Солдатской - по-украински -старостами. В ст. Про­хладной еще в конце XIX в. их тоже называли старостами, но позднее стали именовать, как и в других станицах, сватами (так же называли друг друга родители жениха и невесты). Сватов выбирали родители жениха, обычно из числа своих родственни­ков. Чаще всего к родителям девушки посылали 2-3 сватов, среди них были и мужчины, и женщины. Сватами, как правило, были люди пожилые, опытные, они обязательно должны были состоять в браке, причем, именно в первом браке - «первой судьбы». Вдовам, вдовцам, а после появления разводов и разведенным, никогда не поручали сватовство. Очевидно, существовало пред­ставление о том, что от выбора сватов зависела будущая судьба молодых. В дореволюционный период родители жениха и он сам никогда не шли в дом невесты до тех пор, пока не получали предва­рительного согласия на брак, но позднее это правило в некоторых станицам стали нарушать: сватать девушку мог пойти сам жених со своим другом или с кем-нибудь из родственников, а также его роди­тели.

Сватовство обычно происходило вечером. Придя к родителям девушки сваты заводили иносказательный разговор. Как сооб­щают информаторы, едва ли не во всех станицах этот разговор начинался с.вопроса: «У вас телочка продается?» или «У вас есть телочка продажная?» и Уподобление невесты телочке харак­терноHtтолько для казачества и не только для восточных славян, .

В конце XIX-начале XX в. ни в ст. Прохладной, ни в ст. Екатериноградской родители девушки сразу не давали согласия на брак. Даже если им нравился жених, они откладывали оконча­тельный ответ на несколько дней или недель. Сваты приходили к ним во второй и в третий раз. В последующие годы церемония сватовства упростилась и сократилась; зачастую она завершалась в течение одного вечера. Если родители девушки согласны вы­дать ее замуж, то сваты тут же звали родителей жениха и его само­го или приходили все вместе на следующий день.

Когда предварительная договоренность о свадьбе была достиг­нута, у жениха и невесты спрашивали согласия на брак. Такое согласие они, как правило, .давали независимо от того, как в дей­ствительности относились к предстоящему браку. В станице Про­хладной и Приближной девушка отвечала своим родителям: «С вашей воли не выйду» .

Осмотр хозяйства жениха. После сватовства родственники невесты шли или ехали к женихупечь смотреть, то есть осмо­треть дом, двор, хозяйство семьи, в которую они собирались отдать свою дочь. Практическое значение этот обычай имел только тогда, когда жених и невеста жили в разных станицах и родители невесты не знали его имущественного положения. Но в таком слу­чае жених мог их и обмануть - вместо своего двора показать им хозяйство богатого соседа. Если жених и невеста жили в одной станице (что бывало чаще), то ее родителям, конечно, было известно, насколько состоятельны их будущие родственники, но обычай соблюдался и в этом случае, хотя родственники невесты и жениха не столько осматривали хозяйство, сколько продолжали праздновать сватовство.

Кладка. Обычно в ходе сватовства родители жениха и невесты. договаривались о расходах на свадьбу. В ст. Екатериноградской в начале XX в. жених должен был заплатить родителям невесты «условленную сумму денег, от 10 до 200 рублей,смотря по состоя­нию. Иногда, вместо денег (или вместе с ними) жених дает одну или несколько лошадей, быков, коров, баранов или известную меру пшеницы, муки, проса, а иногда отдает рощу, сад и т. п.» . Это единственное упоминание о том, что родители невесты могли получить в качестве свадебного выкупа скот, рощу или сад. Как правило, взнос жениха состоял из денег, продуктов питания, предметов одежды или домашнего обихода, необходимых для при­даного. Например, в ст. Прохладной родители невесты получали от родителей жениха «пособие деньгами, водкой, вином, мукой и разными продуктами из домашнего хозяйства» . Все эти припа­сы были предназначены Для свадьбы. По свидетельству информа­торов, в более поздний период во всех станицах, включая и стани­цу Екатериноградскую, жених чаще всего платил родителям не­весты от 10 до 50 рублей. Иногда он покупал невесте свадебное платье, туфли или недостающую часть приданого - одеяло, шаль, юбку и т. п. В станице Приближной этот взнос называликлад­кой - как во многих регионах России. Впрочем, в этой же стани­це зафиксировано и другое его название -калым . Но в отли­чие от калыма, известного многим народам Кавказа, кладка в ка­зачьих станицах не оставалась у родителей невесты, а тратилась ими на свадьбу или на приданое.

Сговор в конце XIX - начале XX в. совершался и в ст. Про­хладной, и в ст. Екатериноградской. Но если в ст. Прохладной сго­вор{змовини} сводился к переговорам между сторонами невесты и жениха о предстоящей свадьбе, о размере свадебного взноса, то в ст. Екатериноградской сговор был едва ли не главным обрядом предсвадебного цикла. Именно во время сговора здесь «сводили» жениха и невесту, а также заключали окончательное соглашение о свадьбе. В день" сговора торжественная процессия с песнями отправлялась из дома жениха в дом невесты. Во двор все входили свободно через открытые ворота, но дверь в комнату им открывали только после того, как сваха трижды читала молитву и просила пустить странников погреться. Родственники невесты усаживали пришедших за стол, угощали. Потом одна из девушек вводила в комнату невесту, которая подносила жениху рюмку водки и рюмку вина, просила отведать. Жених выпивал, целовал невесту, потом подносил ей водку и вино. В это время девушки пели:

И как тебе, Настасьюшка, нестыдноЧужого-то детинушку целовать..."

Затем невеста обносила вином и водкой своих родственников и родственников жениха. На этом своды заканчивались, но сговор продолжался; родственники жениха и невесты начиналикласть руку, скрепляя договор о браке.

В таком виде сговор исполнялся в ст. Екатериноградской еще в начале XX в., но вскоре он как отдельный обряд перестал суще­ствовать и был забыт. Жители Екатериноградской, как и других станиц, стали ограничиваться тем, что во время сватовства спра­шивали у жениха и невесты согласия на брак. За пределами Кабардино-Балкарии сговор был одним из важнейших обрядов предсвадебного цикла во многих станицах на Тереке, на Дону (он мог также называться «рукобитьем» или «сводами»), песни, кото­рые пели там во время этого обряда, были очень похожи на песни станицы Екатериноградской. В том или ином виде сговор был известен всем восточным славянам, поэтому можно предположить, что когда-то он исполнялся не только в Екатериноградской, но и во всех остальных станицах на территории Кабардино-Балкарии, однако впоследствии слился со сватовством.

Каравай. За день или за два до свадьбы во всех станицах пекли свадебный обрядовый хлеб. Он имел несколько разновидностей. Прежде всего, это был большой круглыйкаравай. Кроме него, почти во всех станицах готовили к свадьбе также продолговатыйлежень. В ст. Прохладной в конце XIX в. пекли также калачи -витушки икруглый калач. Кроме того, во всех станицах к свадьбе готовили небольшие булочки -шишки, без которых и сейчас не обходится ни одна казачья свадьба-

В доме невесты каравай пекли обязательно во всех станицах, в некоторых (ст. Прохладная, Приближная) его пекли также и в доме жениха. В ст. Александровской у невесты пекли каравай, а у жениха - лежень.

Каравай украшали шишками иптичками из теста, калиной, но главным его украшением была ветка или верхушка дерева. В ст. Прохладной в конце XIX в. ее называлигНьцем - так же, как на Украине, но впоследствии появилось другой название -веси-ля. Это тоже украинский термин, которым первоначально обозна­чали свадьбу. В ст. Екатериноградской и Приближной не было особого названия для свадебного деревца. Часто его называликараваем, как и обрядовый хлеб.

В ст. Солдатской веточку, укра­шавшую каравай, называли сосной, в ст. Котляревской -квит-кой. в ст. Александровской - простоветкой. Веточки для каравая срезали или сламывали с разных деревьев или кустов - с акации (ст. Екатериноградская), с тополя (ст. Приближная), с сирени (ст. Прохладная) и других. В ст. Котляревской и Александровской ве­точка была небольшой, разветвлялась на 3, в ст. Приближной - на 7 или 9 веточек, в ст. Екатериноградской это была целая вер­хушка дерева высотой более метра- В ст. Солдатской и Екатерино­градской со свадебного деревца снимали кору, оборачивали все ве­точки полосками теста и запекали в печи. В других станицах кору не снимали, ветки вместо теста оборачивали цветной бумагой. Свадебное деревце украшали лентами, бумажными цветами, в ст. Екатериноградской и Приближной на веточки вешали конфеты, орехи, шишки.