Цель управления является ведущим элементом в деятельности руководителя (менеджера). Целенаправленность предполагает осознанное движение к четкой и ясной цели, несмотря на все препятствия и даже вопреки им.

Под целью в общественной практике, в том числе в управлении, обычно понимают некоторый идеальный, заранее заданный результат, которого следует достичь.

Цель -- это субъективная конструкция, умозрительное построение, зависящее от общего уровня знаний и субъективных качеств «конструктора».

В производственной деятельности эта идеальная конструкция обычно характеризуется достаточно однозначно (например, уровнем разработки или объемом изготовления технической продукции). Однако чаще всего в управлении социально-экономическими процессами и системами цель не имеет четкой формальной выраженности, не поддается исчерпывающему описанию в виде цифр, терминов, схем, зависимостей, связей и т. д.

Всякая цель обладает двойственностью содержания. С одной стороны, цель вытекает из действия законов и закономерностей объективного мира, то есть она объективна.

С другой стороны, цель человека есть его идеальная, мысленная конструкция, субъективное построение, то есть она имеет субъективный характер. Именно в этом плане говорят о двойственности содержания, двойственности характера цели управления.

Если миссия задает общие ориентиры, направления функционирования организации, выражающие смысл ее существования, то конкретные конечные состояния, к которым стремится организация, фиксируются в виде ее целей, т.е. , говоря иначе, цели -- это конкретные состояние отдельных характеристик организации, достижение которых является для нее желательным и на достижение которых направлена ее деятельность.

Невозможно переоценить значимость целей для организации. Они являются исходной точкой планирования, цели лежат в основе построения организационных отношений; на целях базируется система мотивирования, используемая в организации, наконец, цели являются точкой отсчета в процессе контроля и оценки результатов труда отдельных работников, подразделений и организации в целом.

В зависимости от специфики отрасли, особенностей состояния среды, характера и содержания миссии в каждой организации устанавливаются свои собственные цели, особенные как по набору параметров организации (желательное состояние которых выступает в виде общих целей организации), так и по количественной оценке этих параметров. Однако, несмотря на ситуационность в выборе целей, выделяются четыре сферы, применительно к которым организации устанавливают цели, исходя из своих интересов. Этими областями являются:

• * доходы организации;
• * работа с клиентами;
• * потребности и благосостояние сотрудников;
• * социальная ответственность.

Как видно, эти четыре сферы касаются также интересов всех влияющих на деятельность организации субъектов, о которых говорилось ранее при обсуждении вопросов миссии организации.

В системе управления организацией цели выполняют ряд важных функций, на которых теперь необходимо остановиться:

Во-первых, цели отражают философию организации концепцию ее деятельности и развития. А поскольку виды деятельности лежат в основе общей и управленческой структуры, именно цели определяют в конечном счете ее характер и особенности

Во-вторых, цели уменьшают неопределенность текущей деятельности как организации, так и отдельного человека, становясь для них ориентирами в окружающем мире, помогают приспособиться к нему, сконцентрироваться на достижении желаемых результатов, каким то образом ограничивать себя, противостоять сиюминутным порывам и желаниям, регулировать собственные поступки и поведение в целом.

Это помогает действовать быстрее, с большим эффектом, добиваясь задуманного с минимальными затратами, а при тех же -- получать дополнительный выигрыш.

В-третьих, цели составляют основу критериев для выделения проблем, принятия решений, контроля и оценки результатов деятельности, направленной на их реализацию, а также материального и морального поощрения сотрудников организации, которые при этом в наибольшей степени отличились.

В-четвертых, цели, особенно великие, независимо от того, реальны они, или мнимы, иллюзорны, сплачивают вокруг себя энтузиастов, побуждают их брать на себя добровольно нелегкие обязанности и прилагать все возможные усилия для их выполнения.

Примеров этому достаточно, в том числе и в отечественной истории. Новостройки первых пятилеток, освоение целины, сооружение БАМа являлись результатом труда не только заключенных, но и комсомольцев тех лет, вдохновленных мечтами о светлом будущем, и вовсе не виновных в том, что эти мечты оказались обманом. Да и те же самые заключенные, у которых появлялась цель досрочно освободиться, проявляли повышенную активность в работе, многократно перекрывая производственные нормы.

Наконец, в пятых, официально провозглашенные цели служат оправданием в глазах общественности необходимости и законности существования данной организации, особенно если ее деятельность вызывает неблагоприятные последствия, например, загрязнение окружающей среды.

Целеполагание- процесс обоснования и формирования целей развития управляемого объекта на основе анализа общественных потребностей в его продукции и услугах и исходя из реальных возможностей их наиболее полного удовлетворения.

|С точки зрения логики осуществления действий, выполняемых при установлении целей, можно считать, что процесс целеполагания организации состоит из трех последовательных стадий. На первой стадии происходит осмысление результатов анализа среды, на второй- выработка соответствующей миссии и, наконец, на третьей стадии непосредственно вырабатываются цели организации.

Правильно организованный процесс выработки целей предполагает прохождение четырех фаз:

• Ш выявление и анализ тех тенденций, которые наблюдаются в окружении;
• Ш установление целей для организации в целом;
• Ш построение иерархии целей;
• Ш установление индивидуальных целей.

Первая фаза. Влияние среды сказывается не только на установлении миссии организации. Цели также сильно зависят от состояния среды. Ранее, когда обсуждался вопрос о требованиях к целям, говорилось, что они должны быть гибкими, чтобы их можно было менять в соответствии с изменениями, происходящими в среде.

Однако из этого никак не следует делать заключения, что цели должны быть привязаны к состоянию среды только путем постоянной корректировки и приспособления к тем изменениям, которые происходят в среде.

При правильном подходе к установлению целей руководство должно стремиться предвидеть то, в каком состоянии окажется среда, и устанавливать цели в соответствии с этим предвидением.

Для этого очень важно выявлять тенденции, характерные для процессов развития экономики, социальной и политической сфер, науки и техники Конечно, правильно предусмотреть все невозможно. Более того, иногда в окружении могут происходить изменения, которые никак не вытекают из обнаруженных тенденций.

Поэтому менеджеры должны быть готовы к тому, чтобы ответить на неожиданный вызов, который им может бросить среда. Тем не менее, не абсолютизируя ситуации, они должны формулировать цели, чтобы ситуационные составляющие нашли в них свое отражение.

Вторая фаза. При установлении целей для организации в целом важно определить, что из широкого круга возможных характеристик деятельности организации следует взять за основу.

Далее выбирается определенный инструментарий количественного расчета величины целей. Особое значение имеет система критериев, которыми пользуются при определении целей организации. Обычно эти критерии выводятся из миссии организации, а также из результатов анализа макроокружения, отрасли, конкурентов и положения организации в среде.

При определении целей организации учитывается то, какие цели она имела на предыдущем этапе и насколько достижение этих целей способствовало выполнению миссии организации. Наконец, решение по целям всегда зависит от тех ресурсов, которыми обладает организация.

Третья фаза. Установление иерархии целей предполагает определение таких целей для всех уровней организации, достижение которых отдельными подразделениями будет приводить к достижению общеорганизационных целей. При этом иерархия должна строиться как по долгосрочным, так и по краткосрочным целям.

Четвертая фаза. Для того чтобы иерархия целей внутри организации обрела свою логическую завершенность и стала реально действующим инструментом достижения целей организации, она должна быть доведена до каждого отдельного работника.

В этом случае реализуется одно из самых важных условий успешной деятельности организации: каждый работник как бы включается через свои персональные цели в процесс совместного достижения конечных целей организации.

Сотрудники организации в такой ситуации получают оставление не только о том, что им предстоит достичь, но и о том, результаты их труда скажутся на конечных результатах функционирования организации, как и в какой мере их труд будет способствовать достижению целей организации. Установленные цели должны иметь статус закона для организации для всех ее подразделений и для всех членов.

Психологически существует не одна, а четыре разных свободы: точнее четыре разных уровня ее репрезентации

Мне все равно, что такое мир. Все, что я хочу знать – это как в нем жить. Э.Хемингуей

Психологически существует не одна, а четыре разных свободы: точнее четыре разных уровня ее репрезентации (представления, выражения…)

Притча Берта Хеллингера о свободе:

"Ученик обратился к учителю: «Скажи, что такое свобода?»

«Какая свобода? – спросил его учитель. – Первая свобода – глупость. Она напоминает ржущего жеребца, сбрасывающего своего наездника. После этого тот ещё сильнее натягивает поводья.

Вторая свобода – покаянье. Она напоминает рулевого, который после крушения остался на обломках корабля вместо того, чтобы пересесть в спасательную шлюпку.

Третья свобода – понимание, которое приходит после глупости и покаянья. Она напоминает соломинку, раскачивающуюся на ветру, которая всё ещё стоит лишь потому, что прогибается в слабых местах».

Ученик спросил: «И это всё?»

Учитель ответил:
«Некоторые считают, что ищут истину в своей душе. Но это думает и ищет через них Душа Большая. Как и природа, она позволить себе может очень много заблуждений, ибо без устали меняет оплошавших игроков на новых. Но тому, кто позволяет думать ей, даёт она немного свободного пространства иногда, и как река несёт пловца, который позволяет ей нести себя, несёт его объединёнными усилиями к новым берегам».

Так что, рассматривая в плане свободы современный мир, мы видим в нем безбрежность воинствующей глупости; широкую распространенность всяческих сожалений об утраченном и несбывшемся; некую, но довольно уже малую толику активных и упрямых надежд на лучшее; и совсем уж жалкие остатки стремления следовать Мировой Душе…

Предлагаю для скорейшего достижения подлинной свободы ради и для, заменить глупость осознанием; сожаление – спонтанностью; надежду – интимностью (никакого секса, ибо в транзактном анализе под этим подразумевается просто-напросто способность открыто говорить о своих потребностях и нуждах); а следование Мировой Душе – тотальным отказом от любых сценариев: деятельности в частности и жизнедеятельности в целом.

Дабы с полным осознанием; весьма даже спонтанно; открыто (и интимно…) заявляя о своем; отказаться от всех навязанных обществом и обществами рамок и клише, обретя, если и не истинную, то хотя бы разумную свободу подлинной Взрослости…

Речь тогда шла, как вы, наверное, поняли, о некоторых условиях или предпосылках достижения подлинной, а не мнимой свободы. Однако вопрос о, простите, психологическом содержании (и структуре) этого прекрасного понятия, рассматриваемого уже как феномен, как бы остался «за кадром». Но всем нам, истово и неистово стремящемся к освобождению от любых уз и пут, просто крайне необходимо не догадываться, но буквально знать признаки подлинной свободы. Дабы опять не погнаться за ее призраком, отчетливо проявляющимся во всяких там бунтах: бессмысленных и беспощадных (А. Пушкин)…

Для тех, кто не совсем «врубился» в мои литературные экзерсисы, скажу проще и резче. Скажите, а как – по каким таким критериям – вы узнаете, что достигли освобождения? И сможете ли вы об этом узнать, если не будете знать признаков этой самой подлинной свободы? Именно поэтому я и поднял (перед самим собой…) этот вопрос. И даже как-то сумел получить на него вполне пристойный ответ – который, конечно же, не является истиной в последней инстанции (хотел бы я увидеть такую истину…), но вполне может явиться основой для моделирования (и проверки «на вшивость»…) всяких там освобождений и свобод пусть даже самого демократического вида и толка…

Так вот, на мой взгляд, истинная свобода состоит из двух составляющих.

Первая, из которых, уж извините, дарована всем без исключения Создателем. А вторая передана для реализации уже людьми, (и предполагает, что для осуществления свободы, данной Богом, люди тоже, ну просто как бы даже обязаны кое-что сделать сами) . Или, точнее: им просто стоит это делать, именно и только так - не «надо», а «стоит»…

То, что даровал нам Всевышний, можно в данном (свободы) плане свести к двум незыблемым правам и одной, простите, обязанности, человека:

• права на свободное волеизъявление (та самая пресловутая, свобода воли…)
• права выбора и
• обязанности быть ответственным за свои действия и их последствия.

Ну а то, что человек должен осуществлять сам «свободы для», включает в себя три почти психологические характеристики:

осознанность, как способность аналитически и/или интуитивно осознавать подлинные мотивы, условия и обстоятельства своей жизнедеятельности

целенаправленность, как сознательный выбор в качестве приоритетных экологичных и релевантных ситуаций целей и намерений

целеустремленность, как способность достигать выбранных целей, несмотря на «террор среды» и сопротивление самого себя и своего окружения.

Что следует из всего вышеизложенного? Ну, во-первых, наверное, то, что никто, нигде и никогда не имеет права отнимать у других их свободу воли и право же на свободное волеизъявление. Ибо еще даровано и заповедовано Богом, и поступать так, либо открыто, либо прикрываясь фиговыми листками демократии и либерализма, абсолютно безнравственно и совершенно бездуховно…

Во-вторых, одного только права на свободное волеизъявление недостаточно для возникновения истинной свободы. Потому что необходимо еще реальное (а не декларируемое…) право выбора, а также ответственность: как за первое, так и за второе. И право же жаль, что ежели с точки зрения этих уже критериев присмотреться к сегодняшнему миру, то окажется, что реально и полно, Божьему замыслу свободы не соответствует ни одна страна. Потому что даже в самых «продвинутых» из них волеизъявление никак не заканчивается выбором. А ответственность каждого и всех подменена безответственностью «молчаливого большинства» и фальшивым народовластием, прикрывающем на самом деле звериный оскал действительно «имущих власть» транснациональных корпораций и их политических прислужников.

Ну, а в-третьих – уже без всякой политики – вышеприведенная гексаграмма на уровне внутренних связей демонстрирует любопытные вещи. То, что воля свободы волеизъявления, является основой целеустремленности (а, значит, если нет первой, не жди второй…). Что ответственность возможна только в условиях полной осознанности. А целенаправленность и прямо, и косвенно, предполагает наличие права на выбор: как необходимого, а возможно, и достаточного условия.

В завершение – о заявленной в начале формуле истинной свободы все, так сказать, математическом выражении (как говаривал Станиславский, ружье, висящее на стене в первом акте, в акте третьем или в конце, следовательно, должно обязательно выстрелить…).

Истинная свобода = (Воля × Выбор × Ответственность) + (Осознанность × Целенаправленность × Целеустремленность).

Так что еще раз подчеркну, что ни один из компонентов истинной свободы не может быть «опущен» без тотального ее разрушения. Ибо, если вы нечто, пусть даже самое разумное, доброе и вечное, умножите на ноль, нулем же оно и обернется.

Поэтому, например, Воля и Выбор без Ответственности превращается не в дарованную Богом свободу, а в своеволие. Выбор Ответственность без права на Волеизъявления превращается в красивую - декоративную и декларативную - «пустышку». А Воля и Ответственность без возможностей выбора становиться никчемной идеологической «игрушкой», годной только для внутренних, не уж никак ее для жизненных игр…

Аналогично Осознанность и Целенаправленность без Целеустремленности оборачивается бесплодным прожектерством. Осознанность и Целеустремленность без должной Целенаправленности способны, ну очень далеко завести человека – вот только, скорее всего уводя от подлинных его целей. А Целенаправленность и Целеустремленность без Осознанности способны породить чудовищные злодеяния: «по несознательности», как принято говорить в подобных случаях…

Остается добавить, что подлинная свобода – это всегда ДЛЯ, а не ОТ. То есть не от чего-то, а для чего-то, по возможности достойного. Но этому вопросу – смыслов, ценностей, мотивов и потребностей человеческой жизнедеятельности на различных стадиях и уровнях жизни будет посвящена отдельная статья…

Упражнение:

Проанализируйте, что внутри и вне вас желает вам осуществить свободу волеизъявления, право выбора и обязанности ответственности. С внутренним поработайте как с СЕС, а внешнее выведите за пределы вашей личности пространства. Вообще-то это совет для тех, кто хоть в какой-то степени знаком с базовыми психотехнологиями ИНП, так что, если это не про вас, просто постарайтесь контролировать проявление внутренних факторов, и как-то лимитировать – вплоть до устранения – факторов внешних.

Поработайте над развитием своей Осознанности, Целенаправленности и Целеустремленности. Для первой хорошо подойдет практика самонаблюдения. Для второй – составление списка краткосрочных, среднесрочных и даже долгосрочных целей с анализом их важности, значимости и приоритетности. Ну, а для третьего просто разбейте (разделите) «дорогу» достижения этих целей на маленькие, не ежедневные шаги. Каковые делайте регулярно, себя же в этом и контролируя… опубликовано

17. С трудом понимает учебное задание, часто не зна­

ет, как его выполнить.

18. Быстро забывает условие и вопрос.

19. Чаще выполняет задание по стандарту.

Диагностика

20. Ошибки в своих действиях обнаруживает и исправ­

ляет с трудом.

21. Не уверен в правильности своих действий.

22. Не доволен результатами своей учебной деятельности.

Шкала IV - ОТ (общая тревожность)

ОТС (семья)

1. Часто просит прощения у родителей или чувствует

себя виноватым.

2. Ведет себя дома беспомощно.

3. Ведет себя дома неуклюже.

4. Чувствует себя в семье бестолковым.

5. Чрезмерно привязан к матери.

6. Держится обособленно от всех близких.

7. Слишком боится жалоб педагогов родителям.

8. Часто обманывает родителей.

9. Слишком часто вспоминает о семье.

10. Часто бывает в плохом настроении.

ОТУ (школа)

Проявляет чрезмерное желание здороваться с учителями.

Чрезмерно дружелюбен по отношению к учителю.

Часто приносит и показывает учителю различные

предметы.

Подлизывается, старается понравиться учителю.

Постоянно нуждается в помощи и поддержке.

Добивается монополии на педагога, но безуспешно.

Слишком озабочен, чтобы заинтересовать собой других.

Легко устраняется в случаях неудачи.

Играет героя, когда ему делают замечание.

Рискует без надобности.

Играет исключительно с детьми старше или млад­

Неадекватно относится к оценкам окружающих.

Практикум по девиантологии

Шкала V - ВМ (воспитательный микросоциум)

ВМС(семья)

1. Родители согласны, что частые наказания формиру­

ют сильный характер.

2. Родители считают, что их поведение должно быть не­

преклонным.

3. Работа родителей связана с командировками.

4. У родителей очень ответственные должности.

5. Ребенок часто пропускает занятия.

6. Он растет довольно неряшливым.

7. Ребенок портит нервы родителям.

8. Родители могут пожаловаться на слабые способности

9. Родители завидуют тем, у кого способные дети.

10. Родители думают, что с этим ребенком им не по­

11. Родители хотят, чтобы их ребенок дружил с хоро­

шими, воспитанными детьми.

12. Родители предпочли бы не расспрашивать педаго­

гов о своем ребенке и реже с ними встречаться.

13. Родителям редко удается посещать родительские

собрания.

ВМУ(школа)

1. Ребенок вызывает у педагога скорее сожаление, чем

симпатию.

2. По мнению педагога, ребенок отстает во многом от

своих сверстников.

3. Учитель старается сделать так, чтобы отстающий ре­

бенок не подводил класс.

4. Педагог считает, что активность ребенка хороша, если

она соответствует целям обучения и воспитания.

5. Педагог считает, что уважать можно такого ребенка,

который этого заслуживает.

Диагностика социально-педагогической запущенности детей

6. Педагог уверен в том, что дети должны быть послуш­

ными и дисциплинированными, - в этом залог вос­

7. Педагог считает, что дети должны доверять учителю

и делиться с ним своими мыслями и переживаниями.

8. Педагог уверен, что успехов можно добиться, лишь

работая по четкому плану, строго его придерживаясь.

9. Педагог полагает, что недостатки ребенка связаны

прежде всего с его семейным воспитанием.

10. Он уверен, что педагоги учат детей только хороше­

11. Нередко родителям бывает стыдно за своего ребен­

ка перед знакомыми.

12. Родители видят все недостатки ребенка, которых

больше, чем достоинств.

Шкала ДР (достоинства ребенка)

В произвольном порядке ответьте на вопросы в малень­

ком бланке.

Что он любит? Что он умеет? Чего он хочет? Какой он?

Бланк ответов

Обработка и интерпретация результатов

Шкала I СС показывает уровень развития свойств субъек­

та самосознания. Суждения 1-4 свидетельствуют о неприя­

тии физического «Я», суждения 5 и 6 указывают на отсут-

А к. 1341

I сс 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 II со 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 2 0 2 1 ш СУД 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Ц 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 IV отс 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ОТУ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 V ВМС 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ВМУ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12

Практикум по девиантологии

ствие идентификации с именем и полом, 7, 8, 9, 12 и 14 ха­

рактеризуют его социальную неприспособленность, осталь­

ные свидетельствуют о неадекватной самооценке и уровне

притязания. Общее количество совпадений ответов по шка­

ле притязаний указывает на уровень нарушений формиро­

вания самосознания запущенного ребенка.

Шкала II СО определяет уровень сформированное™

свойств субъекта общения. Суждения 1 и 2 касаются потреб­

ности ребенка в признании; утверждения 3, 5, 7, 20 говорят

о низкой коммуникативной активности ребенка и его не­

удовлетворенной потребности в общении, в утверждениях

4, 8, 16,19 содержатся указания на низкий социальный ста­

тус ребенка и его отвержение окружающими. Позиции 13,

14, 15, 21 свидетельствуют о социальной неадекватности

ребенка, связанной со слабой социальной рефлексией,

а остальные демонстрируют способы защитно-компенсатор­

ного поведения социально отверженного ребенка.

Шкала III СУД показывает уровень развития свойств

субъекта деятельности. По этой шкале суждения 1-9 демон­

стрируют дисгармонии мотивации учения, 10-16 свидетелЬт

ствуют о нарушениях в учебно-познавательной активности

ребенка, 17-22 характеризуют несформированность осо­

знанности и целенаправленности школьного возраста, опи­

рающихся на психические новообразования школьного

возраста (рефлексия, внутренний план действия, произволь­

ность психических процессов).

Шкала IV ОТ содержит 22 суждения, 10 из них характеризу­

ют семейную тревожность ребенка - ОТС; 12 суждений содер­

жат характеристики тревожности ребенка в школе - ОТУ. Чем

выше балл общей тревожности, тем больше указаний на отвер­

жение запущенного ребенка референтными общностями, на

его социальную дезадаптацию. Этот показатель в большей сте­

пени характерен для младших школьников.

Шкала V ВМ имеет два варианта: ВМС - воспитатель­

ный микросоциум семьи (15 суждений) и ВМУ - воспита-

Диагностика социально-педагогической запущенности детей

тельный микросоциум учреждений (10 суждений). В этих

суждениях отражаются неблагоприятная семейная и школь­

ная атмосфера, отвержение запущенного ребенка педагога­

тип отношения к ребенку, сдерживающий его активность и

самовыражение. Общее высокое количество баллов по шка­

ле диагностирует неблагоприятность социально-педагоги­

ческой ситуации развития ребенка.

Дополнительно вводится шкала ДР (достоинства ребен­

ка), которая в опроснике не зашифрована. Эта шкала содер­

жит четыре вопроса о ребенке, которые касаются его поло­

ЭКОНОМИКА

УДК 316.334.2

Т.Г. Стоцкая, A.A. Шестаков*

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ: СУЩНОСТЬ, СОСТАВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ, ЭВРИСТИЧЕСКИЙ ПОТЕНЦИАЛ

В статье рассматривается «экономическая рациональность» как базовая теоретическая модель экономической теории. Выделяются основные элементы этой модели: формализм, антипсихологизм, осознанность, целенаправленность, оптимизация. Особое внимание уделяется определению границ применимости данной модели в экономическом исследовании.

Ключевые слова: теоретическая модель, экономическая рациональность, экономическое поведение.

Для современного социально-гуманитарного знания характерен пристальный интерес к антропологическим и гносеологическим предпосылкам и допущениям соответствующих теорий. В работах B.C. Автономова , П. Вайзе , Р. Дарендорфа , К. Лаваля , А.Н. Сорочайкина , В.П. Филатова обстоятельным образом раскрыто место этих предпосылок в структуре различных дисциплин, в первую очередь социологии и экономической теории. Было установлено, что фундаментальной предпосылкой названных выше теорий выступает особая модель человека, применительно к экономике речь идет о «homo economicus». Главным отличием данной модели от всех прочих теоретических конструктов служит рационально организованное поведение. В качестве предваряющего шага на пути осмысления природы и особенностей экономической рациональности необходимо хотя бы в общих чертах определиться с рациональностью как таковой, сформулировать основные признаки этого трудноопределимого и зачастую двусмысленного понятия. Основанием последующего хода мыслей может стать следующее рассуждение Макса Вебера из книги «Протестантская этика и дух капитализма»: «...жизнь можно "рационализировать" с весьма различных точек зрения и в самых различных направлениях (этот простой часто забываемый тезис нужно было бы ставить во главу угла каждого исследования проблемы "рационализма"). "Рационализм" - историческое понятие, заключающее в себе целый мир противоположностей» .

* © Стоцкая Т.Г., Шестаков A.A., 2012

Стоцкая Татьяна Геннадьевна ([email protected]), кафедра философии и истории Самарского государственного архитектурно-строительного университета, 443001, ул. Молодогвардейская, 194.

Шестаков Александр Алексеевич ([email protected]), кафедра философии естественных факультетов Самарского государственного университета, 443011, ул. Акад. Павлова, 1.

С нашей точки зрения, феномен «рациональности» в самом общем плане уместно было бы трактовать как операциональное понятие с меняющимся, подвижным смысловым объемом, который задается в зависимости от контекста его употребления и применения. Так, при ретроспективном изучении феномена рациональности обнаруживается изменчивость его исторических форм. Если, к примеру, в античности рациональное знание определялось исходя из противопоставления мнению, то в эпоху средневековья оно занимает место в оппозиции «знание - вера», а просветители толковали рациональность как орудие борьбы против догматизма и предрассудков. В эпоху Нового времени рациональное начало выступало фундаментом зарождающегося научного знания и в этой связи выделялось на фоне эмпирических источников знания [см. подр.: 8]. Тем не менее из всех исторически изменчивых форм вполне можно вычленить некое общее - пусть приблизительное и не до конца определенное, но все же внятное - понятие рациональности как разумной и адекватной ориентации в рамках какого-либо положения дел. Данное определение не является сугубо формальным - на цели поведения всегда накладываются некоторые содержательные ограничения: в частности, не всякая цель может быть названа разумной, как и не всякое желание оправдано с этой точки зрения. В этом плане В.С. Автономов различает функциональную рациональность как базовую модель большинства общественных наук и более узкое и сугубо формальное понятие экономической рациональности, истолкованной в качестве совокупности способов и процедур оптимизации экономической системы . Если в первом случае требование осознанности поведения не является необходимым, то в рамках второго границы экономической рациональности строго идентичны ясному и отчетливому индивидуальному сознанию.

Рациональное поведение в первом случае можно истолковать как приводящее самым коротким путем какую-либо систему к сохранению и нарастанию ее равновесия (в этом смысле такое поведение функционально). Но именно в этом пункте и заключается существенное отличие общего понятия рациональности от специфически экономического рационального поведения. Дело в том, что понятие гомеостазиса (равновесия) является нейтральным по отношению к человеческому поведению, поскольку равновесное состояние какой-либо системы еще не означает ее оптимального состояния. Именно на это обстоятельство обращает внимание Герберт Саймон, проницательно замечая, что, руководствуясь таким пониманием рациональности, разнообразным психопатологическим действиям также вполне можно приписать рациональный характер, ведь они по-своему отвечают целям адаптации, приспособления и восстановления гомеостазиса психической системы индивида . На основании вышеизложенного можно заключить, что достижение полного и корректного определения экономического поведения с необходимостью предполагает введение дополнительных элементов.

Попробуем это сделать. Анализ литературы убедительно показывает, что рациональность в экономической теории определяется исключительно формально - как максимизация какой-либо целевой функции при имеющихся ограничениях. Это легко доказать. Обратимся хотя бы к авторитетному суждению Д.Н. Хаймана: «Ключевая поведенческая предпосылка в моделях, используемых в современной микроэкономике, заключается в том, что поведение людей мотивируется желанием максимизировать чистый выигрыш, получаемый при осуществлении операций» . При этом нахождение наиболее оптимальных средств для достижения той или иной цели производится безотносительно к самим конкретным целям. Здесь нельзя не заметить влияния, которое оказал на формирование данной установки в рассуждениях современных экономистов Д. Юм с его сведением рациональности к простому формальному отношению целей и средств.

Ученый-экономист, другими словами, описывает общую формальную структуру оптимизирующего поведения как такового. Поэтому нельзя не согласиться с тем утверждением, что стремление достичь предельного максимума целевой функции действительно является отличительной чертой осознанного человеческого поведения. Нетрудно обратить внимание, как всякое живое существо, включая даже растения, инстинктивно тянущиеся к солнечному свету, стремится достичь какого-то локального воплощения целевой функции, буквально наощупь выбирая наиболее приемлемый вариант поведения из совокупности возможных в настоящий момент. Однако ни животное, ни растение не могут ждать появления некоего оптимального варианта, отказываясь от доступных в данный конкретный момент, или выбирать оптимальный, но далеко не прямой путь к цели, к примеру, предпочитая использовать какую-то часть собранного зерна в виде инвестиции в новое производство, вместо того чтобы пустить его на непосредственное потребление [см. подр.: 9, с. 14].

Изложенное выше, по всей видимости, может быть истолковано таким образом, что определение экономической рациональности формулируется в контексте предположения, что индивид сам по себе наилучшим образом знает и ставит себе собственные цели и выбирает оптимальные способы их достижения. Собственно, на этой онтологически первичной предпосылке экономической теории и основано одно из фундаментальных ее понятий - «предпочтение». Вот что по этому поводу можно прочесть у М. Алле: «Если говорить о конечном потреблении, рассмотрение индексов предпочтения основывается лишь на гипотезе о том, что любой потребитель отдает предпочтение тому, что сам считает предпочтительным» . Итак, взаимозаменяемость целевых предпочтений может быть признана отличительным свойством той модели рациональности, которая используется в экономической науке. Несколько обобщая, можно утверждать, что примеры рационального поведения в экономическом смысле можно обнаружить везде, где реально функционирует внутренне непротиворечивая (то есть последовательная, иерархически выстроенная и независимая от внешних содержаний) система предпочтений.

В литературе такого рода независимость от содержательного наполнения целей хорошо иллюстрируется В.С. Автономовым. Этот автор, предельно заостряя ситуацию, рассуждает о действиях самоубийцы, который выбирает в качестве оптимального способа сведения счетов с жизнью отравление посредством яда. Думается, что именно такой шаг будет в полной мере отвечать экономической рациональности [см.: 9, с. 14.]. Этот пример в логически предельном виде демонстрирует, что значимость и ценность конкретных целей не обсуждаются в рамках экономической теории.

Говоря об экономической рациональности, нельзя не упомянуть еще одну ее составляющую - речь идет о поведенческой целенаправленности. Все, с чем имеет дело ученый-экономист, он так или иначе интерпретирует как продукт сознательных целе-рациональных индивидуальных действий. Впервые эта установка была сформулирована К. Менгером, а свое дальнейшее развитие получила в работах И. Шумпетера .

Необходимо подчеркнуть, что структура экономической рациональности истолковывается как полностью независимая от конкретных психологических процессов в рамках чьего-либо индивидуального сознания (сомнений, колебаний, принятия компромиссных решений, постоянного переформулирования целей, изменения предпочтений и т.п.). В этом случае индивидуальная психика со всеми ее особенностями попросту выносится «за скобки» - ее можно уподобить знаменитому «черному ящику» физиков. Именно поэтому, все, что происходит до непосредственного акта принятия решения, экономическую науку просто не интересует: относящиеся к ее «ведомству» явления она фиксирует только на выходе из «черного ящика» и при этом

анализирует их как самодостаточные, полные и завершенные. То же самое можно сказать относительно открытий современной психологии, и прежде всего психоанализа (феномен метамотивации, деструктивные тенденции психики, противоречия нескольких «Я», когнитивная несостоятельность и т. п.): они выносятся за скобки в силу самих исходных предпосылок экономической науки.

Изложенное выше позволяет заключить, что формализм (нейтральность в отношении содержания целей), антипсихологизм (независимость от процессов формулирования выбора), требования осознанности, целенаправленности и оптимальности - вот те критерии, по которым следует отличать рациональное поведение в смысле экономической науки от всех иных форм рациональности. Важно иметь в виду, что предполагаемая рациональность индивида присутствует в экономической теории в качестве аксиомы; более того, она выступает условием любой человеческой деятельности, совпадающим с самими априорными границами человеческого существования. Конечно, в данном случае «рациональность» понимается исключительно формально, то есть узко-предметно, и не совпадает с ее распространенным толкованием как разумности. В этом специальном смысле можно с полным правом утверждать, что человек просто не может не быть рациональным (естественно, за исключением отдельных случаев психопатологического происхождения, когда индивид намеренно старается причинить вред самому себе).

Обратимся теперь к тем принципиальным следствиям, которые привносит в экономическую науку обсуждаемая концепция экономической рациональности. Исходный постулат о рациональности мышления и действия экономических субъектов закладывает надежный фундамент для применения к онтологически имманентным процессам строгих математических методов. За счет чего это становится возможным? Во-первых, этот тип рациональности делает поведение индивида предсказуемым и стратегически просчитываемым, во-вторых, уравнивает и приводит к единому знаменателю поведение реально бесконечного множества субъектов. Рациональные схемы действия и предпочтения над-индивидуальны и именно поэтому единообразны у различных индивидов независимо от их субъективных свойств и личных характеристик. В этом плане достаточно задать определенные внешние параметры той или иной ситуации - и ученый получит возможность точно просчитать оптимальную реакцию как каждого рационального экономического субъекта в отдельности, так и целой группы.

Особую значимость для экономической теории имеет вопрос об эмпирическом подтверждении или опровержении ее постулатов и, в частности, гипотезы о рациональном характере экономического поведения. Проведение решающего эксперимента, который в действительности смог бы установить истинность или ложность гипотезы о рациональных мотивах поведения экономического человека, потребовало бы чрезвычайно жесткого поля параметров и критериев, а также логически безупречной, предельно точной вербальной формулировки задачи, поставленной перед респондентом. Однако именно эта совокупность требований как раз и ставит под сомнение саму возможность такого эксперимента, все больше сближая его с искусственной ситуацией. С нашей точки зрения, обозначенные трудности не становятся весомым аргументом против состоятельности обсуждаемой гипотезы, но указывают на принципиальную неприменимость эмпирических критериев к теоретическим моделям такого уровня абстракции. Сам методологический конструкт, каковым является допущение о рационально выбирающем индивиде, едва ли нуждается в специальных процедурах верификации, необходимых для более частных и менее абстрактных элементов теории, поскольку он попросту выполняет иную функцию.

Поставим вопрос о границах применимости рассмотренной выше модели. Во-первых, модель рационального индивида будет объяснять экономические факты только

при определенном условии, когда нет необходимости учитывать и делать акцентировку на возможные ответные действия других индивидов. Если же данное условие не соблюдается, то «homo economicus» должен будет рационально вычислять свои действия в ситуации неочевидной (а значит, непросчитываемой и непредсказуемой) реакции других индивидов. Но в таком случае процедура выбора и принятия решений разрасталась бы до фантасмагорических размеров, просто недоступных ограниченному индивидуальному сознанию в условиях существенного лимита времени. Вполне естественно, что учет всех возможных последствий и детерминирующих факторов в рамках такой теории породил бы бесчисленное множество взаимоналожений, а также чисто логических противоречий. Во-вторых, постулат о рациональной заостренности поведения экономического индивида сам по себе не обладает достаточным концептуальным потенциалом для объяснения всего многообразия рыночных процессов. Он, как кажется, нуждается в дополнительных гипотезах, моделях и предпосылках. В частности, необходима более частная, своего рода служебная гипотеза об одинаковом поведении экономических субъектов, без которой теория рационального ожидания оказывается лишенной своего логического основания. Кроме того, целый ряд реалий современной хозяйственной жизни нуждается в привлечении более широкой теории, в частности концепции конкуренции, равновесия и всеохватности рынков. И наконец, в-третьих, нужно иметь в виду, что «максимизация полезности» в качестве рабочей гипотезы является только одной из возможных объясняющих моделей экономических процессов. Монетаристская модель макроэкономики, к примеру, для обоснования своих базовых принципов не нуждается в привлечении этих поведенческих допущений.

Что же в итоге? Изложенный выше материал дает основание заключить, что обусловленность, относительная несамостоятельность и неполнота задают определенную систему ограничений на применимость гипотезы о рациональном характере действий экономического человека. Перечисленные выше характеристики, конечно, не следует воспринимать в виде концептуальных аргументов против концепции экономической рациональности как таковой. Представляется, что свойства данной модели лишь очерчивают границы применимости, которые необходимы любому теоретическому исследованию, внутри которого названная модель достаточно убедительно работает, сводя к единому основанию множество разрозненных факторов реальной хозяйственной практики.

Библиографический список

1. Автономов B.C. Модель человека в экономической теории и других социальных науках // Истоки. Вопросы истории народного хозяйства и экономической мысли. Вып. 3. / редкол.: Я.И. Кузьминов (гл. ред.), B.C. Автономов, О.И. Ананьин [и др.]; вступ. статья Я.И. Кузьминова. М.: ГУ ВШЭ, 1998. C. 24-71.

2. Вайзе П. Homo economicus и homo sociologicus: монстры социальных наук // Thesis: Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Вып. 3. C. 115-130.

3. Дарендорф P. Homo Sociologicus. Опыт об истории, значении и критике категории социальной роли // Тропы из утопии: Работы по теории и истории социологии. М.: Праксис, 2002. 536 с.

4. Лаваль К. Человек экономический. Эссе о происхождении неолиберализма. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 432 с.

5. Сорочайкин А.Н. Homo economicus: антропологические предпосылки и эпистемологические допущения экономических теорий: монография. Самара: Офорт, 2009. 352 с.

6. Филатов В.П. Антропологические предпосылки экономической теории и проблема рациональности // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2003. № 4. С. 85-92.

7. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избр. пр. М.: Прогресс, 1990. С. 61-272.

8. Стоцкая Т.Г. Феномен рациональности: сущность, исторические формы, типологические параметры. Самара: Изд-во СГАСУ, 2009. 224 с.

9. Автономов В.С. Модель человека в экономической науке. СПб.: Экон. шк. и др., 1998. 229 с.

10. Саймон Г. Рациональность как процесс и продукт мышления // Теория и история экономических и социальных институтов и систем. 1993. Вып. 3. С. 16-38.

11. Хайман Д.Н. Современная микроэкономика: анализ и применение / пер. с англ.: в 2 т. Т. 1М.: Финансы и статистика, 1992. 384 с.

12. Алле М. Условия эффективности в экономике. М.: Наука для общества, 1998. 299 с.

13. Шумпетер Й.А. Теория экономического развития (Исследование предпринимательской прибыли, капитала, кредита, процента и цикла конъюнктуры). М.: Прогресс, 1982. 455 с.

T.G. Stotskaya, A.A. Shestakov*

ECONOMIC RATIONALITY AS THEORETICAL MODEL:

ESSENCE, COMPONENTS, HEURISTIC POTENTIAL

In the article «economic rationality» as base theoretical model of the economic theory is considered. Basic elements of this model are allocated: formalism, antipsychologism, consciousness, purposefulness, optimization. The special attention is given to the delimitation of applicability of the given model in the economic research.

Key words: theoretical model, economic rationality, economic behavior.

* Stotskaya Tatyana Gennadyevna ([email protected]), the Dept. of Philosophy and History, Samara State University of Architecture and Civil Engineering, Samara, 443001, Russian Federation.

Shestakov Alexander Alexeevich ([email protected]), the Dept. of Philosophy of Natural Science Faculties, Samara State University, Samara, 443011, Russian Federation.

Наличие цели как осознанного образа предвосхищаемого результата является необходимым условием существования и , организации, страны. Целеобразование является главным предназначением политики и основной ответственностью власти (Юрьев А.И., 1996). Лишь в силу отношения к какой-либо цели субъектами власти в политике предпринимаются те или иные действия, именуемые средством ее достижения.

Целеобразование - процесс порождения властью новых целей в политической деятельности - включает в себя четыре категории в соответствии с пентабазисом В.А. Ганзена. Целеполагание - это переосмысление занимаемого места, понимание текущего положения дел. За ним следует целенаправленность - осознанный выбор направления развития в сторону некоторого теоретического или реального образца. Целеустремленность, третья подсистема, это способность преодолевать препятствия на пути к цели. И завершает целеобразование целесообразность - возможность израсходовать имеющиеся ресурсы в тех или иных размерах. Адекватное целеобразование возможно только при наличии всех четырех компонентов. Они соответственно связаны с мышлением, перцепцией, волей и аффектом (Ганзен В.А., 1984).

Гипотезой нашего исследования было отсутствие одной или нескольких составляющих целеобразования в программных документах политической власти страны. С помощью контент-анализа мы изучали Послания Президента Федеральному Собранию Российской Федерации за 2000-2003 гг. Текст Посланий был разнесен на четыре категории в соответствии с этапами целеобразования. В процессе проведения исследования в качестве единицы анализа был избран абзац, данные переводились в проценты от общего объема Послания в каждом году.

В 2000 г. 73,2% Послания были посвящены целеполаганию (оценке текущего положения дел), 26,8% - целенаправленности (выбору направления развития); о способности преодолевать препятствия на пути к целям, возможности их достичь (целеустремленность) речь вообще не шла. Также не упоминается и временной аспект целей, возможность израсходовать те или иные ресурсы (целесообразность).

В 2001 г. к целеполаганию отнесено 66,7% текста, к целенаправлен ности - 33,3%. Категории целеустремленность и целесообразность не выявлены, как и во всех исследуемых Посланиях. В 2002 г. о целеполагании говорится в 69,5% текста, о целенаправленности - в 30,5%. В 2003 г. целеполагание составляет 80,7% текста, целенаправленность - 19,3%.

В среднем за четыре года к целеполаганию можно отнести 72,5% текста Посланий, к целенаправленности - 27,5% текста, к целеустремлен- ности и целесообразности - по 0%. Некое повышение в 2003 г. содержания, отнесенного к целеполаганию, возможно, связано с тем, что это последнее Послание перед выборами Президента, и действующий глава государства в основном отчитывался о проделанной работе.

Исследование показало, что в Послании очень часто оценивается текущее положение дел (целеполагание), гораздо реже предлагаются пути развития (целенаправленность) и вообще не говорится о способах и возможности достижения целей (целеустремленность), также как и о временном аспекте поставленных целей, возможности израсходовать те или иные ресурсы (целесообразность). Можно сказать, что в политике России, у политических лидеров западают волевой и эмоциональный компоненты при сильной развитости мыслительного. Коллективная психика политиков выполняет только функцию отражения, не переходя к регулированию.

По сути, Послания представляют собой простое провозглашение неких идей безотносительно к способам достижения, оценки ресурсов и времени. Политическая власть не выполняет функцию целеобразования.