Когда израильтяне хотят заключить брак, они не идут к чиновнику: евреи идут к раввину, мусульмане - к мулле, христиане - к священнику. А если жених и невеста - выходцы из разных общин, они отправляются за границу, туда, где возможен гражданский брак. Ну, а мы с вами отправимся на еврейскую свадьбу.

Браки в Израиле - в исключительной компетенции религиозных общин. Государство ими не занимается. Хорошо это или плохо? Существует точка зрения, что чем меньше государство лезет в частную жизнь человека, тем лучше. Такая точка зрения вполне симпатична, однако в случае брака по-израильски у некоторых граждан возникают проблемы. Не далее как в феврале 2008 года кнессет обсуждал законопроект, вводящий в Израиле институт гражданских браков, - большинством голосов законопроект был отвергнут.

Если жених и невеста принадлежат к одной общине (хотя бы формально), то проблем никаких нет. Проблемы начинаются, когда это не так. Отвергнутый законопроект был предложен депутатом партии "Наш дом - Израиль": ее электорат в значительной мере составляют иммигранты из СССР и с постсоветского пространства, среди которых особенно велик процент неевреев.

Вот он и она - дети разных народов - полюбили друг друга. Институт гражданского брака отсутствует. Можно попытаться вступить в религиозную общину, к которой принадлежит один из двоих. Правда, переход в иудаизм, во всяком случае в ортодоксальный, требует усилий и времени, а раввины, особенно ортодоксальные, обыкновенно не считают желание вступить в брак достаточным основанием для обращения. Что им делать? Я имею в виду не раввинов, а влюбленных.

Помимо тех, кто охотно прошел бы процедуру религиозного брака, если бы не был заведомо отбракован, находятся люди с фантазией: у них нет формальных препятствий, но для них религиозный брак совершенно неприемлем, они воспринимают его как насилие - и такое тоже бывает, хотя и нечасто. Что делать таким людям?

Один из ответов - ничего не делать: и без регистрации хорошо. А если они все же хотят оформить свои отношения? Тем более что для этого есть не только психологические, но и вполне прагматические причины.

Есть простой путь решения этой проблемы, простой и притом позволяющий совместить приятное с полезным. И путь этот - морской. Государство признает брак, заключенный за границей. Отлично! Романтическая поездка на пароме из Хайфы на близкий Кипр, материально доступная едва ли не каждому, украсит начало вашей семейной истории и запомнится на всю жизнь. Разумеется, за исключением того случая, когда число ваших браков столь велико, что все не упомнишь. Из памяти может изгладиться имя, лицо - но ночь! но звезды! но запах моря! но лунная дорожка на волне! - такие вещи не забываются. Если вы человек впечатлительный. Можно, конечно, предпочесть Москву, Киев или Лос-Анджелес, но тогда уже без лунной дорожки.

Итак, брак в Израиле вовсе не унифицирован и крайне разнообразен. Каждая еврейская община, каждая христианская, каждая мусульманская имеют свои традиции, свои церемонии бракосочетания. Есть они и у бахаев, и у друзов…

Из этого пестрого разнообразия традиций мы изберем иудаизм и будем говорить далее только о нем - не о браке по-израильски, а о браке по-еврейски.

Хорошее дело браком не назовут?

Сначала о богословских предпосылках. Замыленная шутка: "Хорошее дело браком не назовут". Ответ на вопрос, действительно ли брак - хорошее дело, равно как и ответ на сопутствующий ему вопрос, действительно ли секс - хорошее дело, вовсе не так уж очевиден. Ответ коренится в понимании природы человека и его места в мире.

Вот Лев Николаевич Толстой в "Крейцеровой сонате" страстно, в высшей степени убедительно, с благородным пафосом доказывает, что секс омерзителен. Буддистская формула: желание порождает страдание, страдание порождает смерть - должно быть, известна всем. Апостол Павел полагает, что безбрачие много предпочтительнее брака и брак допустим лишь из снисхождения к слабости плоти, как уступка, как вынужденный компромисс во избежание непосильного искушения: уж лучше так, нежели разжигаться (1 Кор. 7:7-9).

Между тем иудаизм со всей определенностью говорит: брак и секс в браке - очень хорошие вещи. Более того, это мицва - обязанность, данная человеку свыше. И если он не выполняет ее, то сознательно противопоставляет себя воле Всевышнего. Какова самая первая библейская заповедь, райская, данная только что сотворенным мужчине и женщине, а в их лице всем их потомкам, всему человечеству - евреям и неевреям? "И благословил их Бог и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь!" (Быт. 1:28).

И далее: "И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему" (Быт. 2:18). Затем говорится о творении женщины из ребра первого человека, сочетавшего в себе две природы: мужскую и женскую, но это разделение предполагает будущее единство - уже не природное, но свободное единство любви. "Посему оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть" (Быт. 2:24) - прямое указание на необходимость брака, выводящее за пределы иудаизма любые концепции безбрачия, как бы они ни аргументировались.

Как это делается

Церемония заключения брака красива и эмоционально насыщенна. С вариациями в разных общинах.

Жених и невеста становятся под брачный балдахин - хупу. Часто в качестве балдахина используют талес - молитвенное покрывало. В сефардских и восточных общинах хупу устанавливают обыкновенно в синагоге, европейские евреи (ашкеназы) предпочитают, чтобы над хупой был не потолок, а открытое небо. Хупа - символ дома, куда жених вводит невесту.

Сначала под хупу идет жених, сопровождаемый своим отцом и отцом невесты. Он становится лицом к Иерусалиму, а в Иерусалиме - лицом к Храмовой горе. Затем идет невеста - мать и свекровь сопровождают ее. Они обходят жениха (в некоторых общинах три раза, в некоторых семь), и невеста становится справа от него. Все это - с зажженными свечами.

Далее совершается обручение - кидушин. Корень, от которого образуется это слово, означает "святость", "отделенность", "посвящение". Раввин произносит благословение над вином и благословение обручения. Жених и невеста отпивают из бокала. Жених надевает кольцо на указательный палец правой руки невесты - теперь она посвящена только ему.

Следующая стадия церемонии - зачитывание ктубы. Ктуба - это брачный договор, в котором фиксируются обязательства мужа по отношению к жене на протяжении семейной жизни, а также в случае развода и смерти. Ктуба подписывается женихом и свидетелями непосредственно перед хупой. Ктуба - это своего рода женский социальный пакет. В ней прямо говорится о возможности и условиях развода. Развод - это всегда беда, всегда поражение. В предании говорится, что, когда человек разводится в первый раз, ангелы плачут. Плачут ли они, когда он разводится во второй раз? Если нет, значит, они махнули на него рукой (крылом). Еврейская традиция, трезво понимающая человеческую природу, не считает, что развод - это хорошо, но выбирает здесь между плохим и ужасным. Ужасное - это то, во что могут превратиться человеческие отношения, если у людей нет возможности разойтись. Всем хорошо известно, к каким бедам это способно привести.

В Талмуде сказано, что мужчина вправе дать женщине развод из-за подгоревшего завтрака. Комментаторы поясняют: если людям приходит в голову развестись из-за такого пустяка, значит, брак их давно уже потерял всякий смысл. Но если развод возможен, значит, права женщины необходимо защитить, она не может быть просто выброшена на улицу. Надо сказать, что в еврейском мире никогда не злоупотребляли разводами, разводы не правило, но исключение. Идеалом был и остается единый и нерушимый брак в любви. Троекратное кружение невесты вокруг жениха означает три обручения: до рождения (ибо они были созданы друг для друга), здесь и сейчас и в будущем мире. Представление о браке, не оставляющее место разводу.

После зачитывания ктубы произносятся семь благословений. В этих благословениях отношения двух любящих ("нежно любящих") людей, создание новой семьи помещаются в широкий контекст предстояния перед Всевышним, творения мира, создания человека, в контекст большой исторической перспективы. Праздник этих двоих, стоящих сейчас под хупой, становится таким образом праздником всего народа, всей Вселенной, праздником Самого Всевышнего.

Вот два последних благословения:
"Дай же радость нежно любящим,
Как радовал Ты в древности в Райском Саду Сотворенного Тобой.
Благословен Ты, Господи, Радующий жениха и невесту.
Благословен Ты, Господи, Боже наш, Царь Вселенной,
Сотворивший веселье и радость,
Жениха и невесту,
Ликование, пение,
Торжество и блаженство;
Любовь и братство,
И мир, и дружбу!
Господи, Боже наш, да зазвучат вскоре
В городах Иудеи и на улицах Иерусалима
Голос радости и голос веселья,
Голос жениха и голос невесты,
Ликующий голос из-под хупы
И песни пирующих юношей.
Благословен Ты, Господи,
Радующий жениха с невестой!"
Сотворивший небо и землю приходит на свадьбу, чтобы порадовать жениха и невесту.

Жених и невеста пьют вино из того же самого бокала, что и в начале церемонии, - символ их жизненного единства, любви, готовности так же пить вместе чашу радости, горя, совместных трудов и забот. После чего жених разбивает бокал ногой в знак памяти и скорби о разрушенном Храме.

Теперь они стали мужем и женой. Все поздравляют их.

Потом молодые уединяются минут на десять в закрытой комнате. Это уединение - символ их интимной близости. Им есть что сказать друг другу. Принято, чтобы муж угостил жену чем-нибудь вкусным. В ктубе он обязуется кормить жену, и вот не откладывая в долгий ящик приступает к выполнению своих обязательств.

А затем начинаются пир и веселье, размах которых производит на человека со стороны сильное впечатление. Обыкновенно свадьбы очень многолюдны - десятки, а то и сотни гостей. На ортодоксальных церемониях мужчины и женщины пируют отдельно. Хасидские танцы полны не только искрометного веселья, но и религиозного энтузиазма, так что танцуют буквально до упаду. Новоиспеченного мужа сажают на плечи или на стул (как бы на трон), поднимают и пляшут вместе с ним.

Празднование продолжается целую неделю. В сущности, не так уж много, ведь впереди у молодых целая жизнь.

К сожалению, ни одна из этих прекрасных девушек на данный момент не сможет заключить брак в Израиле. Для того чтобы потанцевать вместе с друзьями и родственниками на собственной свадьбе, им придется найти другого избранника – как и они, нееврея по Галахе. Согласно израильскому закону, на территории нашей страны могут заключать браки только те пары, в которых оба будущих супруга или евреи, или оба не принадлежат ни одной религии. Смешанные пары должны регистрировать свой брак за границей. Поэтому сегодня молодежное движение русскоязычных израильтян «Ядарим» вышло на демонстрацию протеста против существующего законодательства.

Говорят Елена и Денис: «У меня папа еврей, и я не имела права жениться здесь. Я вышла на демонстрацию, потому что я не понимаю, почему я должна ехать за границу вместо того, чтобы потратить деньги на насущные нужды, на ребенка или на будущее».

А вы не могли воспользоваться новым законом?

Нет, получилось так, что я прошел гиюр, и мы не могли уже пожениться здесь. Я стал чистокровным евреем, а она нет.

Демонстрация протеста женихов и невест проходила как раз в то самое время, когда в БАГАЦе обсуждался иск Иерусалимского института справедливости против закона о гражданских браках для неевреев.

Говорит Иван Бодров: «Этот закон ущемляет наши права. По этому закону, если оба человека неевреи, им нужно подать запрос в раввинат. Раввинат, в свою очередь, подает заявление в газету, где упоминаются наши имена и фамилии, с запросом, знает ли кто-то, евреи мы или нет. И если кто подозревает, что мы евреи,
раввинат запрещает нам жениться в этой стране. То есть в принципе, как раньше раввинат решал нашу судьбу, так и теперь раввинат решает нашу судьбу».

Закон о гражданских браках для пар, в которых и жених, и невеста не являются евреями, был принят в 2010 году. Тогда он был представлен коалицией как огромное достижение. Согласно этому закону, чтобы сочетаться браком на территории нашей страны, будущие супруги должны подписать декларацию, что оба они не являются евреями.

Говорит адвокат Калев Майерс, Иерусалимский институт справедливости: «Эта декларация унижает человеческое достоинство. Среди неевреев по Галахе много людей, которые всю жизнь считали себя евреями, страдали от антисемитизма, служили здесь в ЦАХАЛе. То, что раввинат не считает их евреями, еще не делает их таковыми».

С момента вступления в действие закона о гражданских браках для неевреев из двухсот пар, которые могли бы благодаря ему сочетаться браком в Израиле, лишь 72 решили обратиться в соответствующие инстанции. Остальные – расписались за границей.

Говорит Давид Ротем, депутат Кнессета от партии НДИ, автор законопроекта о гражданских браках: «Я был на первой церемонии бракосочетания двух граждан Израиля - неевреев. Улыбка и радость женщины, которой позволили выйти замуж здесь, в Израиле, и отпраздновать свадьбу с друзьями и родственниками,
стоили принятия этого закона. Мне не нужно, чтобы он помог миллионам. Если он помог нескольким людям – это уже хорошо...»

Давид Ротем считает, что закон о гражданских браках для неевреев не унижает ничьего достоинства и предоставляет возможность еще одной категории граждан жениться на территории нашей страны. Ну а пока женихи и невесты позировали фотографам, Высший суд справедливости отклонил иск против закона о гражданских браках.

Говорит адвокат Калев Майерс: «Судьи отклонили наш иск. Они считают, что два года – недостаточный срок, чтобы говорить о таком законе. Стоит подождать еще два года».

Возможно, ситуация изменится, и в Кнессете следующего созыва будут приняты законы, которые исправят существующую ситуацию.

Яна Брискман, Эяль Альфаси, Служба новостей 9-го канала

Адвокат Хагай Калаи

Юридическое урегулирование браков (а особенно разводов) в Израиле является одним из самых сложных в мире. Израиль является единственной страной западного мира, в которой существуют две параллельные судебные инстанции - гражданская и религиозная. Эта двойственность постоянно создает конфликты и случаи дублирования полномочий между судами в ситуациях разводов, опеки, раздела имущества и наследства. Помимо этого, в Израиле существуют ещё две уникальные системы урегулирования отношений: совместное проживание без заключения брака («брак де-факто», "ядуим бе-цибур") и так называемый "брит зугиют" ("“брачный союз").

Шели и Женя, участники кампании пар "Свободного Израиля", женились гражданской свадьбой в Праге

Способы урегулирования отношений между супругами в Израиле

Как уже было сказано, в Израиле существуют три основных способа урегулирования отношений между супругами: официальный брак, «брак де-факто» ("ядуим бе-цибур") и так называемый "брит зугиют" (“брачный союз"). Наряду с этим, существуют и дополнительные способы урегулирования отношений - такие, как заключение брака или «брачного союза» за границей.

Официальные браки

Все полномочия касательно браков и разводов в Израиле находятся исключительно в руках религиозных судов (раввинатских, шариатских, христианских и друзских). Церемония, проведённая любым, кто не является уполномоченным представителем религиозной инстанции, соответствующей вере обоих супругов, не является действительной и не считается официальным заключением брака (однако, как будет показано ниже, она может создать для пары статус "ядуим бе-цибур"). Даже раввин, занимающий религиозную должность, однако не получивший разрешение Главного раввината, не имеет права проводить официальную церемонию бракосочетания. (Эта проблема нередко возникала у раввинов, представляющих эфиопскую общину. Они проводили свадебные церемонии, которые впоследствии не были признаны Главным раввинатом).

Право на вступление брак определяется позицией религиозных инстанций. Так, например, раввинские суды могут потребовать от человека пройти «галахический» гиюр и отказаться признавать другие виды гиюра, а также могут отказать в этом праве человеку, которого они не считают евреем, даже если этот человек является евреем согласно Закону о возвращении. Особенно часто требование доказать своё еврейство возникает в случае репатриантов из бывшего Советского Союза, которым приходится проходить через сложный и утомительный процесс. Кроме того, в прошлом некоторые муниципальные раввины отказывались регистрировать браки представителей эфиопской общины, поскольку подвергали сомнению их еврейство. Но так как на сегодняшний день разрешено регистрировать брак в любом религиозном совете, а требования к подтверждению еврейства молодоженов тоже определяются местным религиозным советом, в некоторых случаях можно избежать этого утомительного процесса, просто зарегистрировав брак в другом местном совете.

Как правило, о какой бы конфессии ни шла речь, институт брака в Израиле недоступен супругам одного пола и смешанным парам. К тому же, различные религии накладывают дополнительные ограничения. Например, в еврейской религии запрещен брак Коэна и разведенной женщины. До сих пор ещё не встречался случай, в котором пара просила бы религиозную инстанцию рассмотреть ее дело, несмотря на сопротивление самой этой инстанции.

Признание брака требует активных действий со стороны супружеской пары (хотя, как будет показано ниже, в определенных случаях суд может признать партнёров супружеской парой, даже если не была проведена религиозная церемония).

Гражданский брачный союз ("брит зугиют")

Институт "Брит зугиют" отвечает потребностям пар, в которых оба партнера являются "не имеющими религиозной принадлежности" («хасрей дат»). "Не имеющий религиозной принадлежности", в данном случае, это человек, не являющийся евреем (согласно Галахе), друзом, мусульманином или христианином. Согласно закону, как только подано заявление на регистрацию гражданского брака, о нем извещаются руководители всех религиозных судов Израиля. Они имеют право запретить регистрацию гражданского брака, если один из супругов принадлежит к их конфессии, а также если существуют подозрения по поводу его принадлежности к соответствующей религиозной общине. Кроме того, этот институт распространяется только на пары, состоящие из мужчины и женщины. Хотя в прошлом уже были случаи, в которых суды признавали, что необходимо интерпретировать термин "мужчина и женщина", как распространяющийся и на супругов одного пола, этот вопрос еще не поднимался в контексте гражданского брачного союза. Кроме того, оба супруга обязаны быть жителями Израиля. Помимо этого требуется, чтобы человек был официально признан государством Израиль "не имеющим религиозной принадлежности" (и поэтому тот, кто записан как еврей и приехал в Израиль в рамках Закона о возвращении, не сможет сочетаться гражданским браком, даже если он не признается евреем согласно Галахе). Заключение гражданского брака тоже требует активных действий со стороны супружеской пары.

Совместное проживание без брака (брак де-факто, "ядуим бе-цибур")

Институт брака де-факто доступен всем парам, включая партнеров одного пола. В отличие от официального брака или гражданского союза, получение статуса " брака де-факто" не требует активных действий со стороны пары, и для этого достаточно наличия совместной жизни. Вопрос о том, живет ли пара в браке де-факто (то есть являются ли они "ядуим бе-цибур") или нет, довольно сложен и часто зависит от контекста, в котором он затронут (к примеру, когда его признают оба супруга, данный статус устанавливается гораздо легче, чем в тех случаях, когда на него претендует только одна из сторон, другая же это отрицает). Как правило, установление статуса «брака де-факто» зависит от двух факторов: наличия совместной половой жизни и ведения общего хозяйства. Тут существует значительная гибкость, все зависит от обстоятельств и от контекста. Порой суд признает наличие «брака де-факто», даже когда пара не отвечает этим двум условиям (например, если у пары нет общего хозяйства, потому что она скрывает свою ориентацию, из-за особенностей работы супругов и т.п.).

Брак, заключенный за границей

Брак, заключенный за границей, в настоящее время является основной альтернативой институционализации отношений в Израиле для тех, кто не может или не хочет жениться под эгидой религиозного суда. Государство Израиль признает действительными свидетельства о регистрации брака за рубежом, включая однополые браки и прочие браки, которые невозможно заключить в Израиле. Для гетеросексуальных пар существует множество вариантов заключить брак за границей, без необходимости в иностранном подданстве. Самая распространенная возможность - это брак на Кипре. Однополым парам приходится искать страны, не только позволяющие иностранцам заключать брак, но и разрешающие однополые браки. Наиболее популярными местами свадеб однополых пар являются Канада и Соединенные Штаты. После церемонии бракосочетания брак может быть зарегистрирован и в Израиле. Процедура регистрации брака варьируется от страны к стране и зависит в том числе от соглашения между Израилем и иностранным государством касательно признания зарубежных официальных документов. В этом контексте следует отметить, что, хотя формально государство Израиль признает иностранное свидетельство о браке только в целях регистрации и не признает этот брак по существу, на практике суды относятся к браку, заключенному за границей, так же, как и к браку, заключенному в Израиле, так что особых проблем из-за этого не возникает. К примеру, суд постановил, что брак, заключенный за границей, считается действительным в вопросах наследования, раздела имущества, алиментов, социального страхования и т.д., даже если такой брак не был бы возможен в Израиле.

Насколько отличаются права супругов в различных видах брака?

Институт " брака де-факто" в Израиле очень развит. На практике он даёт супругам такие же права, как и обычным супружеским парам, и налагает на них такие же обязательства. Однополые партнеры имеют те же права. Реальные различия между этими двумя видами брачных союзов встречаются только в нескольких конкретных областях.

Основное различие, связанное с брачным статусом, существует в сфере воссоединение семей и иммиграции. Мужчина или женщина, сочетавшиеся браком с израильтянином, имеют право на гражданство Израиля по прошествии пяти лет, в то время как партнер, находящийся в «браке де-факто», может стать постоянным резидентом («тошав кева»), и этот процесс занимает семь лет. Поскольку государство Израиль не позволяет заключать однополые браки, однополым супружеским парам приходится проходить длительный семилетний процесс. Следует отметить, что в настоящее время в суде рассматривается апелляция против дискриминации, заключенной в этом правиле. Кроме того, израильтяне, партнеры которых являются резидентами стран, определенных как «враждебные государства», или жителями Палестинской автономии, вообще не имеют права воспользоваться процедурой воссоединения семьи.

Брачный статус имеет значение и в сфере усыновления, так как предпочтение здесь отдается парам, которые официально женаты. Следует отметить, что в контексте усыновления отношения однополой пары вообще не признаются, так что усыновление в данном случае может производиться исключительно индивидуально. На практике, до сих пор лишь один человек был усыновлён однополой парой, не будучи связан кровными узами с одним из приемных родителей; при этом он был усыновлён, будучи уже совершеннолетним и по собственной воле.

Несмотря на то, что в принципе партнеры, проживающие в «браке де-факто», должны иметь те же права и возможности, что и обычные супружеские пары, зачастую к ним предъявляется больше бюрократических требований, а также сомнений в наличии отношений. Верховный суд признал «брак де-факто» даже в случае «свободных отношений», однако на практике партнеры, находящиеся в «браке де-факто», часто сталкиваются с недоверием касательно характера их отношений.

Развод: как расторгнуть узы брака в Израиле?

Расторжение брака состоит из двух основных элементов - изменения статуса с «женат/замужем» на «разведен/а», а также урегулирования вопросов, связанных с разводом, включая раздел имущества и опеку над детьми.

Изменение статуса . Что касается изменения статуса, единственной инстанцией, имеющей полномочия рассматривать бракоразводные дела, является религиозный суд (если речь идет о супругах, не записанных в качестве "не имеющих религиозной принадлежности" и принадлежащих к одной и той же конфессии). Это означает, что даже пара, заключившая брак за границей, будет обязана расторгнуть брак в религиозном суде.

В случае пар, если супруги, сочетавшиеся браком за границей или иным способом, не принадлежат к одной конфессии или брак не признан религиозными инстанциями, а также если супруги не являются евреями, а в Израиле нет религиозных инстанций, обладающих полномочиями расторгнуть этот брак, можно воспользоваться процедурой "расторжения брака" («атарат нисуим»). Если один из супругов принадлежит к религиозной общине, официально признанной в Израиле, для расторжения брака требуется разрешение соответствующего религиозного суда, гласящее, что с точки зрения данной религии нет необходимости в исполнении процедуры религиозного развода. Если брак действителен согласно религии одного из супругов, случай будет представлен на рассмотрение главе Верховного суда, который и определит соответствующую инстанцию для расторжения брака. Так, например, суд постановил, что однополые супружеские пары могут развестись с помощью процедуры расторжения брака даже в том случае, если оба партнера являются евреями, поскольку такой брак недействителен с точки зрения религии. Процедуру расторжения брака проводит суд по семейным делам.

Пары, сочетавшиеся гражданским браком ("брит зугиют"), могут подать совместное прошение на удаление из списка гражданских браков. Если же между партнерами существуют разногласия в этом вопросе, любая из сторон может обратиться в суд и попросить его дать распоряжение об удалении данной пары из списка.

Развод, совершенный за границей

Вопрос о признании развода, совершенного за границей, является чрезвычайно сложным и зависит от обстоятельств. Как правило, если речь идёт о паре, имевшей право развестись в Израиле, развод, совершенный при содействии иностранного суда, будет признан в соответствии с соглашениями между двумя государствами. Если речь идёт о паре, находящейся в Израиле под юрисдикцией религиозного суда, то религиозная инстанция должна признать развод, совершенный за рубежом. Получится ли у вас изменить свой официальный статус в Израиле с помощью иностранного свидетельства о расторжении брака, заранее не известно. Скорее всего, если развод состоялся до регистрации статуса в Израиле, то статус в Израиле будет зарегистрирован в соответствии с документами нового репатрианта. Однако если человек уже зарегистрирован в Израиле в качестве женатого, вряд ли он сможет изменить этот статус на основании иностранного свидетельства о разводе.

Р азвод между супругами, находящимися в «браке де-факто» ("ядуим бе-цибур")

Партнеры, находящиеся в «браке де-факто», вне зависимости от того, была ли проведена какая-либо церемония в Израиле или за границей, должны пройти формальную процедуру развода, чтобы иметь право вступить в повторный брак. На практике, у религиозных судов нет никакой возможности узнать о наличии подобных отношений между партнерами, поэтому необходимости в религиозной процедуре развода у таких пар не возникает.

Дополнительные вопросы, связанные с бракоразводным делом, будут обсуждаться в религиозной инстанции, если просьба об их рассмотрении была подана вместе с прошением о разводе и не производилось предварительного слушания в суде общей юрисдикции. Если просьба об их рассмотрении не была подана вместе с прошением о разводе, то они будут рассматриваться в суде общей юрисдикции, кроме тех случаев, когда пара договорилась провести слушания в религиозном суде.

Что означает статус «отказника развода» ("месурав гет") или «несвободной женщины» («агуна»)?

Как уже было сказано, все вопросы, связанные с браками и разводами, находятся в полной юрисдикции религиозной инстанции, если оба партнера относятся к данной религии. Для еврейских пар это означает, что оба супруга должны дать согласие на развод. Когда женщина отказывается дать своему мужу развод, муж может стать «отказником развода» («месурав гет»), однако раввинский суд имеет право заставить супругу развестись. В противоположной (и более распространенной) ситуации, когда муж отказывается дать развод жене, женщина становится «отказницей развода» («месуревет гет»). Согласно еврейской религии, нельзя заставить мужа развестись со своей женой. Следовательно, многие женщины оказываются в ловушке, не будучи в состоянии изменить свой брачный статус, не позволяющий им жить своей жизнью. Вместе с тем, раввинский суд может наложить различные санкции на мужчину, отказывающегося дать своей жене развод. Самая тяжёлая из этих санкций - арест. В некоторых случаях лишение свободы может длиться в течение многих лет (даже более десяти). Кроме того, раввинский суд может наложить штраф на супруга и запретить ему выезд из Израиля. О каждом сроке тюремного заключения, наложенном раввинским судом, извещают главу Верховного суда. До сих пор Верховный суд оставлял в силе эти приговоры (включая долгосрочное заключение), чтобы заставить мужа дать развод своей жене.

Параллельно с этим женщина может подать гражданский иск против мужа, отказывающего ей в разводе, и потребовать возмещения ущерба. Гражданский иск зачастую служит существенным стимулом для подобных мужей. В то же время в подобном случае существует риск того, что суд квалифицирует развод как "вынужденный". Помимо этого, женщина может обратиться в суд по семейным делам и начать процесс ликвидации экономических связей и раздела имущества между супругами, а также процесс определения порядка опеки над детьми, и все это - еще до получения развода.

На практике, право отказать в разводе зачастую даёт мужу огромную власть и позволяет ему выторговать для себя выгодные условия в вопросах раздела общего имущества. Многим женщинам приходится отказываться от своих прав, чтобы добиться желанного развода.

Иначе обстоит дело со статусом «агинут», при котором партнер женщины не может или не способен дать согласие на развод. Как правило, речь идёт о ситуациях, в которых супруг пропал без вести, болен болезнью, не позволяющей ему дать согласие на развод, и тому подобное. У этого статуса многочисленные тяжелые последствия. "Агуна" не имеет права вступать в брак, ей никогда не будет позволено выйти замуж за мужчину, с которым она была в связи, пока находилась в статусе "агуна", а её дети будут считаться незаконнорожденными ("мамзерами").

Суд может прекратить состояние "агинут" различными путями - например, признать смерть мужа, а также установить, что свадебная церемония была проведена с нарушениями.

* Все вышесказанное представляет собой лишь общее описание и ни при каких обстоятельствах не может служить заменой юридической консультации.

По еврейским законам, понятие «предложение» определяется как обоюдное обещание мужчины и женщины по вступлению в брак в обозримом будущем и сроки, в пределах которых этот брак должен быть заключён.

Подобное обещание может быть дано, как будущими супругами, так и их родителями или другими родственники. Обручение само по себе не влияет на личный статус сторон, и не дает ни одной из сторон права требовать выполнения каких-либо обязательств.

По традиции вопросом предложений занимается отдельный человек со стороны, чаще всего это профессиональный сват («шадхан»). Сам процесс от этого получил название shidduchim. За свою работу сват получает вознаграждение, фиксированное законом или согласованное заранее с заказчиком. Как правило, оно составляет небольшой процент от приданого.

Оплата вознаграждения производится во время помолвки или уже после свадьбы одной из сторон или каждой из сторон по отдельности. Раввин (руководитель общины верующих), как лицо, пользующееся особым доверием, иногда выступает в качестве посредника. Несмотря на то, что приготовления к свадьбе касаются в первую очередь родителей, их дети могут вступить в брак независимо от их согласия, свадьба не может быть отменена в результате протеста родителей одного из супругов.

Сегодня, в некоторых ортодоксальных кругах, многие молодые люди находят своих партнёров без участия родителей. И даже в том случае, если родители сводят своих детей, чаще всего дело не доходит даже до помолвки. Тем не менее, родители пары до сих пор вовлекаются в организацию свадеб.

Обручение и свадьба (erusin и nissu’in)

По древнееврейским законам свадьба состояла из двух основных этапов:

• Erusin - церемонии обручения;
• Nissu’in - церемонии вступления в брак.

После обручения менялся межличностный статус пары, однако юридически закреплённым он становился только после проведения второй церемонии по вступлению в брак. В давние времена (следуя Талмуду), два рассмотренных ранее этапа вступления в брак разделялись годовым перерывом.

На протяжении этого времени невеста продолжает жить со своими родителями до тех пор, пока не состоится официальная церемония бракосочетания, которая, по традиции, проводилась в отдельной комнате или палатке, установленной её женихом. Начиная со времён Средневековья оба этапа были совмещены и стали проводятся как единая церемония, при этом обряд бракосочетания стал публичным.

Существует несколько путей, следуя которым, пара могла обозначить свою помолвку:

• С помощью денег (kesef) или ценного предмета, как, например, кольцо или ценная монета. Сам договор о помолвке закреплялся в присутствии двух свидетелей и с непосредственного согласия невесты;
• С помощью контракта (shtar) в присутствии двух свидетелей, содержащего заявление о erusin (см. выше);
• Намеренное вступление в половые отношения с целью обязать партнёра к замужеству; такой подход всячески не одобрялся раввинскими мудрецами и имел место только в случае, когда вдова обязана была выходить замуж за брата своего мужа. Несмотря ни на что, данный метод был распространён у многих народов в эпоху родового строя.

Необходимо отметить, что все методы имели право на существование, однако с древних времён помолвка происходила, в основном, с использованием kesef - передаче ценного предмета, которым чаще всего служило кольцо.

После помолвки паре необходимо пройти через ритуал официального бракосочетания, который является, фактически, предложением выйти замуж со стороны мужчины и согласием со стороны женщины. Гости, приглашённые на свадьбу, играют роль свидетелей. Функция раввина при проведении церемонии заключается в том, чтобы быть советником пары.

К тому же в ряде стран гражданский закон требует от раввинов исполнения роли представителя государства, а от двух независимых свидетелей подписи свидетельства о браке.

Супружество

Семейная гармония

Семейная гармония, известная как «shalom bayit», является древней еврейской традицией.

Сексуальные отношения

Между супругами ожидается наличие регулярных сексуальных отношений. По еврейской традиции, сексуальные отношения являются обязательством мужчины перед своей женой и известно под именем «onah».

Несмотря на то, что инициатива по вступлению в сексуальную связь полностью лежит на женщине, она не должна использовать секс в качестве простого развлечения.

«Семейная чистота»

Законы о «семейной чистоте» (tohorat hamishpacha) считаются важной частью браков относительно ортодоксального иудаизма. Им требуется соблюдение деталей менструальных ""niddah"" законов. Ортодоксальные женихи и невесты часто до свадьбы посещают занятия по данной тематике.

Замужество в детском возрасте

Вступать в брак в детском возрасте иудейский закон позволяет только девушкам; несмотря на то, что мальчики (согласно раввинской литературе) считались половозрелыми уже к 9 годам, им позволено вступать в брак только по достижении совершеннолетнего возраста (13 лет).

Половая зрелость у девочек, по мнению евреев, наступает уже с трёхлетнего возраста. В связи с этим уже с этого возраста, согласно Талмуду, в случае свободы девушки от брачных уз взрослому мужчине позволялось иметь с ней сексуальную близость; в 3 года девочкам так же позволено обручаться и выходить замуж.

Иудаизм в целом разделят женщин на 3 возрастные группы:

* Ketannah («дитя») - к этой группе относились все девочки в возрасте от 3-х до 12-лет.

* Na’arah («девушка») - к этой группе относятся все девочки старше 12 лет, однако оставались они ими, как правило, не более 6 месяцев. Двенадцатилетний возраст считался возрастом наступления женского совершеннолетия, хотя при определённых обстоятельствах совершеннолетней девушка могла стать значительно позднее, например лет в 35.

* Bogeret («зрелая») - к этой группе относятся девушки старше 12 лет, которые уже не относились к категории na’arah. A bogeret was essentially an adult in all respects Такие девушки считались взрослыми по всем аспектам.

Девочки, относящиеся к первой группе, были полностью объектом власти своего отца, который мог выдать их замуж вне зависимости от их согласия. Аналогичную власть отец имел и при разводе. В случае его смерти или отсутствия по тем или иным причинам, девочка переходила под контроль своих братьев, которые в сумме имели те же права на выдачу своей сестры замуж, что и её мать.

Что же касается девушек (na’arah), то в талмуде нет определённой точки зрения на то, имеют ли они те же права, что и ketannah или же обладают полной свободой выбора, как и bogeret.

Аннулирование «детских» браков

Для ketannah первое вступление в брак, предопределённое её отцом, является полностью принудительным. Для разрыва такого брака необходимо пройти стандартную процедуру развода, как и в случае со взрослыми супругами. Тем не менее, согласно талмуду, если брак был расторгнут (в случае развода или смерти мужа), все дальнейшие свадьбы для ketannah могут быть только добровольными с возможностью последующего расторжения.

Следуя талмуду, брак, инициируемый другими членами семьи (в случае отсутствия отца по тем или иным причинам), ketannah может расторгнуть, даже если он будет для неё первым.

Решение ketannah аннулировать свой брак, известное в древнееврейском языке как mi’un («отрицание», «отказ», «протест»), ведёт к аннулированию, а не к официальному разводу. Официальный документ о разводе не оформлялся, вследствие чего ketannah, аннулировавшая свой брак, по закону не считалась разведённой.

В отличие от развода, mi’un часто воспринимался с отвращением многими раввинскими писателями. В раннем классическом иудаизме было описано, что подобного рода права по аннулированию действую только на период обручения (erusin), а после полноценного вступления в брак (nissu’in) уже не имеют силы.

Для официального заявления об аннулировании брака ketannah нужно заявить о том, что она не хочет жить со своим мужем при двух свидетелях. Аннулирование вступает в силу сразу же после её слов.

В давние времена, в таких случаях выдавался документ о том, что mi’un был произведён. Тем не менее, для вступления в силу аннулирования не нужно было строго оформлять своё решение. Если ketannah демонстрировала, что она не в восторге от замужества, это уже было основой для аннулирования.

Например, она могла помолвить (erusin) себя с другим мужчиной, что автоматически аннулировало её предыдущий брак (за исключением того случая, когда предыдущий брак считался первым, инициированным её отцом). Однако если замужество начиналось тогда, когда девочке было не менее 6 лет, и она выражала своё одобрение к нему, ей можно было аннулировать свой брак только за счёт официального документа, пока она не достигла десятилетнего возраста и понимания обстановки.

На практике

В средние века культурное давление на еврейскую общественность привело к тому, что многие девочки вышли замуж ещё детьми (до того как они стали bogeret). Мальчики тоже подвергались давлению. Некоторые раввины оговаривали, что мальчики должны жениться сразу по наступлению совершеннолетнего возраста, поскольку считалось, что каждый, кто ещё не был женат по достижении двадцати лет, будет проклят Богом. Раввинские суды часто заставляли таких людей вступать в брак насильно. Тем не менее, были исключения, древние раввины видели изучение еврейского закона причиной оставаться холостым.

Полностью отрицались раввинами, и пренебрежение нижним порогом возраста по вступлению в брак, и браки с большой разницей в возрасте между супругами (например, между молодым парнем и старой женщиной). В средние века многие пытались запретить детские свадьбы, однако отношение к ним было куда лучше, чем к возможным признакам педофилии.

На сегодняшний день детские свадьбы не распространены в еврейском обществе. Теперь это стало крайне редким явлением, поскольку во многих странах их запретили законом.

Межнациональные браки

Следуя результатам национального еврейского опроса населения 2000-01, 47% браков с участием евреев в США в 1996-2001 гг. были зарегистрированы с нееврейскими партнёрами.

Количество межнациональных браков увеличилось и в других странах. Еврейские лидеры различных течений иудаизма согласны с тем, что возможная ассимиляция это кризис, но в то же время их мнение о межнациональных браках различно:

• Все ответвления ортодоксального иудаизма отвергают утверждение законности и легализации межнациональных браков;
• Сторонники консервативного иудаизма не одобряют такие браки, но выступают за принятие нееврейского супруга в семью, надеясь, что это приведёт к улучшениям в семейной жизни;
• Реформистский и реконструктивистский иудаизм предоставляют полную персональную автономию в интерпретации еврейского закона. Не запрещают межнациональные браки. Раввины этих течений свободны в принятии решения о проведении свадеб между евреем и представителем другой культуры. Многие из которых стараются получить согласие от новоиспечённой пары о том, что их дети будут выращены по еврейским устоям.

Также существуют различные мнения на счёт составляющих межнационального брака, основанные на различных представлениях о том, кого считать евреем, а кого нет. Ортодоксальное и консервативное течения не считают за еврея того, чья мать не была еврейкой.

Полезная информация

бракосочетание
ивр. נישואים

Браки в Израиле

Вопросы, связанные с личным статусом граждан, такие как заключение брака и развод, находятся в Израиле в ведении религиозных судов (раввинатские суды, а также мусульманский, христианский и друзский религиозные суды). Таким образом, браки между представителями различных конфессий, например христианина и еврейки или мусульманки с евреем, не могут быть официально заключены в Израиле. Заключённые за рубежом браки имеют силу и на территории Израиля, вне зависимости от конфессиональной принадлежности.

С 2010 года в Израиле было введено понятие гражданского брака для лиц, не относящихся к традиционным для Израиля конфессиям. Желающие зарегистрировать гражданский брак в Израиле должны подать соответствующее прошение на имя регистратора браков при министерстве юстиции. Прошение вместе с сопроводительными документами передается на проверку в религиозные суды всех официальных конфессий. В случае, если все суды подтвердят, что ни один из супругов не принадлежит к какой-либо конфессии, пара приглашается в минюст для регистрации брака. На практике, большинство таких пар, как и любые другие желающие заключить брак вне системы религиозных судов, заключают брак за границей (например, на Кипре).

По мнению сторонников ортодоксального иудаизма, израильские браки между евреями должны проводиться в соответствии с галахой, что подразумевает под собой следование ряду правил, по которым отдельные люди (например, коэн и разведенная женщина, или пара в которой один из партнеров не еврей) не могут официально узаконить свои отношения.

Решением Верховного Суда Израиля 21 ноября 2006 года было постановлено, что заключённые зарубежом однополые браки и гражданские партнёрства имеют силу и на территории Израиля

Развод

Галаха (еврейский закон) допускает разводы. Документ о разводе называется «гет». Заключительная часть церемонии развода заключается в том, что муж передаёт документ о разводе в руки жены или её агента. Однако жена сама может подать иск в раввинский суд, чтобы инициировать развод. В этом случае муж будет вынужден передать документ, если он нарушил хотя бы одно из своих многочисленных обязательств. В случае развода жена может иметь, а может и не иметь право на денежную выплату.

Иудаизм признаёт право оскорблённой жены (физически или психологически) на развод с 12 века. Консервативный иудаизм следует halacha, несмотря на отличия от ортодоксального иудаизма. Реформистские евреи обычно используют отдельную форму ketubah на своих свадьбах. Они не принимают разводы в том виде, в котором они были описаны, видя гражданский развод необходимым и достаточным. Тем не менее, некоторые реформистские раввины поощряют прохождение пары через полноценную процедуру развода.

Консервативный и ортодоксальный иудаизм не признаёт гражданский закон как важнейший религиозный закон, и, таким образом, не считает гражданский развод достаточным. Мужчина и женщина могут быть обоснованно разведены относительно взглядов реформистских евреев, но до сих пор быть женаты по законам общества консерваторов. Ортодоксальный иудаизм не признаёт реформистские свадьбы потому что, в случае их заключения дети от реформистской женщины, вступившей в новый брак, будут рассматриваться как мамзерим (внебрачные). Внебрачные дети - это персональный статус, который не позволяет вступать в брак с не мамзер.

«Связанные» женщины

По традиции, когда муж сбегает или его местонахождение становится неизвестным по какой-либо причине, женщина становится агуна («связанной») и не может вступать в новый брак в силу того, что развод может инициироваться только мужем.

В прежние времена исчезновение мужа в дальних странах было основной причиной подобной ситуации. В наше время, когда муж отказывается от составления договора о разводе по причине денег, собственности или опекунства, женщина не может выйти замуж повторно. Мужчина в этой ситуации называется Месарев гет (отказавшийся от развода).

Консервативные и ортодоксальные общества пытаются предотвратить возможность женщины не получить право на развод от своего мужа, и решать подобные вопросы, используя различные еврейские и мирские легальные методы. Однако до сих пор не существует ни одного легального решения проблемы жены, потерявшей мужа.

(7 голосов : 5 из 5 )

священник Владимир Хулап

Хотя Греция и Рим сильно отличались от Израиля как в религиозном, так и в культурном плане, тем не менее в отношении заключения брака очевиден ряд параллелей. И здесь мы находим две стадии заключения брака: помолвку (εγγυησις, sponsalia), с которой связано составление брачного договора, и свадьбу (εκδοσις, nuptiae). Брак в Древнем Риме определялся как «соединение мужчины и женщины и соучастие всей жизни, общение божественного и человеческого права». Римское юридическое сознание подчеркивало, что «брак заключается не сожительством, а согласием».

Перед свадьбой невеста омывалась в воде священного источника (именно эту практику имеет в виду ап. Павел, говоря о Крещении в ). Как и в Израиле, торжественная процессия в дом жениха и брачный пир составляли здесь наиболее важные моменты свадебных торжеств, к ним добавлялась еще и жертва Зевсу, Гере и Артемиде, а также жертва, которую приносила римская невеста сразу же после входа в новый дом. Важным моментом была передача отцом невесты ее руки жениху (εκδοσις, dextrarum iunctio ), что символизировало заключение нового брака. Считалось, что молодых соединяет Гименей или Юнона. Интересно, что как в Израиле, так и в греко-римской среде священнослужители не принимали прямого активного участия в заключении брака (за исключением брака патрициев в Древнем Риме), а возможное опущение свадебной церемонии никоим образом не отражалось на законности и действительности заключенного брака.

Раннее христианство (до IV в.)

Тексты Нового Завета ничего не говорят нам о заключении брака христианами. Хотя здесь мы встречаем греческую брачную терминологию того времени (; ), Христос Сам принимает участе в браке в Кане Галилейской (), брачная символика используется для обозначения отношений Христа и Церкви (; ), а ап. Павел подчеркивает, что брак должен быть «только в Господе» (), мы остаемся в неведении относительно того, как первые христиане заключали свои браки.

Самое раннее свидетельство об этом встречается у св. , который пишет: «Тем, которые женятся и выходят замуж, подобает заключать союз (ενοσις) с ведома (γνωμη) епископа, чтобы брак был о Господе». Мы не можем с абсолютной точностью судить о том, чем являлось это «знание» епископа: было ли это его предварительное согласие на конкретный брак между членами общины или прямое литургическое благословение брака. Однако епископ в богословии св. Игнатия рассматривается как безусловный глава церковной общины, без которого нельзя «ни крестить, ни совершать вечерю любви» , поэтому все в общине должно происходить с его ведома и, в идеале, при его участии. Интересно, что святитель использует здесь для обозначение брака тот же термин, который он часто употребляет и для обозначения Евхаристии - «единство» (ενοσις). Поэтому можно предположить, что теснейшая связь заключающих брак видимо реализовывалось в Евхаристии как «Таинстве единства», которая, в свою очередь, была знаком единства епископа и общины.

Это подтверждается и текстами , жившего в Северной Африке († ок. 220 г. по Р. Х.). Прежде всего, в его творениях очень часто упоминаются церемонии, связанные с заключением брака в нехристианском греко-римском мiре. Это помолвка и свадьба с соответствующими церемониями: передачей кольца женихом невесте, соединением рук, покрытием невесты брачным покровом, свадебная процессия, венцы, брачный договор, брачная опочивальня и т. д. Он также затрагивает вопрос о возможности участия христиан в языческих свадебных торжествах вообще и как ни странно, жесткий и бескомпромиссный ригорист говорит, что «праздновать свадьбу Бог запрещает не более, чем наречение имени (ребенку)», т. е. христиане в то время могли свободно принимать участие в свадебных церемониях. Но если при этом приносилась жертва, то такое участие в языческй свадьбе, было, безусловно, невозможно. Резкое отторжение вызывало у Тертуллиана и ношение свадебного венка, который рассматривался им как символ идолослужения.

Что же касается собственно христианского заключения брака, то Тертуллиан ясно свидетельствует о нем в своем труде «К жене», где говорит о браке между христианами, который «устраивает , и подтверждает приношение (т. е. Евхаристия), и запечатлевает благословение, ангелы возвещают и Отец одобряет». Т. о. в начале III в. в Северной Африке Церковь дейстовала и на ступени подготовки к браку, вероятно, осуществляя контроль того, чтобы он заключался только между христианами. Что касается литургических элементов, то здесь важна связь с Евхаристией и наличие особого брачного благословения епископа или пресвитера. Однако речь идет не просто о земной церемонии, одновременно это и описание небесного празднества. Ангелы также принимают участие в заключении земного брака, а вершиной является его принятие Богом-Отцом. Итак, совместная жизнь молодых в то время начиналась в общине, к которой они принадлежали, а участие в Евхаристии и особая молитва при заключении брака возводили его на более высокий духовный уровень.

Еще одно свидетельство о заключении брака мы находим в апокрифе под названием «Деяния Фомы», написанном в Малой Азии в нач. III в. Согласно тексту ап. Фома прибывает в Андаполис, где принимает участие в свадьбе царской дочери. Его просят произнести благословение над новобрачными в опочивальне, что он и делает, возлагая на них руки. Молитва, приведенная здесь, по форме и месту произнесения близка к тексту, приведенному в . Хотя данный текст является гностическим апокрифом, тем не менее он свидетельствует о наличии такого христианского благословения на Востоке в то время.

С другой стороны, ни в одном из важнейших литургико-канонических сборников того времени - Дидахи (кон. I-нач. II вв.), Сирийской Дидаскалии (сер. III в.), Апостольском Предании св. (нач. III в.) ничего не говорится о церковном заключении брака, как нет для него специальной молитвы и в т. н. «Евхологии Серапиона» (IV в.). Поэтому, вероятно, практика в разных церковных областях не была единообразной. Хотя если мы приимем во внимание скудность данных до IV в. в отношении других чинопоследований - например, покаяния и елеосвящения, то немногочисленность свидетельств о церковном заключении брака понятна.

Что касается соотношения литургической и правовой сторон заключения брака, то тогда еще не шла речь о том, что супруги, не заключившие церковный брак, живут «в блуде». Тот же Тертуллиан, говоря о заключении брака с язычником, нигде не упоминает, что это будет не брак, а «сожительство» в сегодняшнем смысле слова, он лишь подчеркивает ряд трудностей, которые такой союз ставит перед христианкой, его заключающей. Также из приведенных слов св. не следует, что те браки, которые были заключены не с ведома епископа, были «недействительными». Если мы взглянем на христианскую апологетическую литературу, то послание к Диогнету (ок. 200 г. Р. Х.) подчеркивает, что христиане «заключают браки как все». Послание Афинагора (ок. 180 г. Р. Х.) также говорит, что «каждый из нас имеет жену, на которой женился по установленным нами законам, с целью деторождения».

Христианское заключение брака в общине не имело для государства никакой правовой силы, а с другой стороны, в Церкви в то время пока не существовало собственного развитого брачного права, поэтому вопрос о связи «действительности» брака и формы его заключения еще не ставился. Как мы увидим ниже, такие попытки фиксации появятся лишь через несколько столетий в результате изменившихся церковно-государственных отношений.

И уж конечно никто не требовал от принявших христианство супругов получать какое-то специальное литургическое брачное благословение епископа или священника, без которого они рассматривались бы как живущеие «в грехе». Крещение как Таинство вступления в было достаточным, и омывшиеся его водами могли принимать участие в богослужебной жизни христианской общины без какого-то ограничения. Их брак рассматривался как христианский, так как верующие осознавали его таковым и жили в нем по христианским заповедям.

Церковное заключение брака в IV-VI в.

Мир, который св. имп. Константин даровал христианской Церкви, поставил перед ней новые задачи и новые проблемы. Церковь, в которую хлынули массы язычников, должна была христианизировать все формы человеческой жизни, в том числе и церемонии, связанные с заключением брака, практиковавшиеся в народных массах. Рано или поздно этот процесс должен был привести к оформлению собственно христианского чина. Его формирование происходило в разных частях империи разными темпами, поэтому представить единую картину, особенно в рамках данной статьи, невозможно, и мы рассмотрим лишь основные направления этого развития.

Участие священника в «мiрской» свадьбе

Одним из первых и основных признаков христианизации стало присутствие на «светском» брачном пире епископа или пресвитера. На этом этапе развития христиане еще не приходили в Церковь для благословения своего брака, а именно священник приглашался на брачный пир. Многочисленные свидетельства об этом у нас имеются с IV в.

В случае свадьбы благочестивых христиан такая практика еще могла отражать ситуацию II-III вв., которую мы видели у св. Игнатия Богоносца и в «Деяниях Фомы». Однако возросшее число членов общин, часто являвшихся номинальными христианами, разрушили гармонию ранней Церкви, в которой все знали друг друга и отеческая роль епископа, дававшего брачное благословение супругам, была совершенно естественной. В IV в. епископы и священники начали играть важную роль в том числе в государственной структуре, поэтому приглашение их на свадьбу было и для не очень ревностных христиан знаком престижа.

В качестве примера можно привести «брачные таблицы» (tabulae matrimoniales или nuptiales ) или письменный договор, в котором определялись условия брака и размер приданого. Согласно свидетельствам блаж. Августина среди свидетелей, подписывывавших этот документ, был и христианский епископ. Из текстов видно, что этот акт не рассматривался как нечто собственно христианское, епископ просто принимал участие в домашней церемонии, а его подпись в качестве почетного гостя должна была придать свадьбе боґльшую торжественность.

Однако роль христианского клирика не была чисто представительской и пассивной. Св. говорит о том, что приглашенный священник читал особые молитвы и благословения (ευχαι и ευλογιαι), освящая тем самым заключаемый брак. Его присутствие в известной мере рассматривалось и как подтверждение заключаемого брака, что видно из 7 прав. Неокесарийского Собора (ок. 315 г.): «Пресвитеру на браке двоеженца не пиршествовати. Ибо двоеженец имеет нужду в покаянии. Какой же был бы пресвитер, который чрез участвование в пиршестве одобрял бы такие браки?» Как следует из текста, священник не должен был присутствовать при заключении второго брака, т. е. брака, не одобрявшегося Церковью.

Такое участие в «домашнем» празднике было абсолютно правомочно и желательно, т. к. оно представляло собой важный аспект пастырской и миссионерской деятельности Церкви. Но христианские пастыри сразу же столкнулись с серьезной проблемой - непримиримым противоречием между разнузданным характером языческой свадьбы и высокой христианской нравственностью. Так, при чтении творений св. перед нами предстает картина свадьбы того времени, и хотя в ней уже нет элементов идолослужения, связанная с торжеством вакханалия вызывает праведный гнев великого проповедника. Церковь должна была сказать твердое «нет» такому положению вещей, а присутствие священника на таком празднестве было, конечно, абсолютно неприемлемо. То, что голос великого проповедника не был одиноким, видно из соборного обсуждения этой проблемы на Лаодикийском Соборе (ок. 363 г.). Его 53 правило предписывает: «Не подобает христианам, на браки ходящим, скакати или плясати, но скромно вечеряти и обедати, как прилично христианам». Одновременно отцы Собора понимали малоэффективность таких увещеваний для вчерашних язычников и поэтому просто предписали клирикам удаляться с пира в самые непристойные моменты.

Возникновение собственно христианского чина

Такой запрет был, очевидно, половинчатым решением, поэтому совершенно логичным и последовательным было создание собственно христианского чинопоследования, которое показывало бы христианам, что ожидает Церковь от их брака и как высоко она его рассматривает. Этот прямой конфликт с «мiрской» свадьбой является одним из основополагающих принципов для развития христианского богослужения заключения брака как на Востоке, так и на Западе. Если в дохристианском мiре (как в иудаизме, так и в греко-римской среде) раввины и языческие священники не были «предстоятелями» при заключении брака и лишь приглашались родителями молодоженов для участия в домашнем празднике, христианская Церковь пошла принципиально иным путем отделения своего благословения от «народной» свадьбы.

Не вдаваясь в детали, мы можем выделить в этом процессе в IV-VI вв. три основных признака - временно е и пространственное разделение церковного и светского праздников, а также новая роль священника как совершителя церковного Таинства брака.

Пространственное отделение выразилось в совершении церковной церемонии именно в храме - месте, где Церковь могла сама определять богослужебные формы и требуемый порядок. Однако простой перенос свабедных торжеств в храм не всегда мог привести к желаемым результатам в то время. Так, мы встречаем в деяниях западного Клермонтского Собора (535 г.) правило, запрещающее использовать церковные сосуды для свадебных торжеств, «да не осквернятся нечистым прикосновением и неподобаюшей мiрской торжественностью». Это правило может показаться нам странным, но новообращенные язычники, очевидно, просто переносили свадебный разгул в храм, и поэтому возникала острая необходимость создания собственно христианской службы, где все будет «по чину и благонравно».

Что касается временного разделения мiрской свадьбы и церковного благословения, то наиболее ярко оно проявилось на Западе, где Цезарий Арльский (502-542) установил, что молодые должны прийти в храм за 3 дня до своей свадьбы, чтобы получить церковное благословение. Тем самым подчеркивалась четкая дистанция и приоритет церковного чина по отношению к «светскому».

Эта отделенность была оправдана и существовала только в IV-VI в., когда Церковь активно проводила свою миссию как среди народов империи, так и за ее пределами. Однако впоследствии, когда общество стало более христианским, необходимость такого пространственно-временного разделения отпала.

В античности на Востоке «венчание» (στεφανομα) происходило после передачи руки невесты жениху и оба эти символические действия совершал отец невесты. Но из послания Проклу, чья дочь недавно вышла замуж, и на чьей свадьбе он не смог присутствовать, следует, что в его время их уже совершает епископ. Он пишет: «Я желал бы быть при этом и праздновать вместе с вами, и соединить руки молодых, и передать руки обоих - в руку Божию.» Интересно мнение святителя, что лучше было бы, если бы возложение венков совершал отец невесты, а он только сопровождал его молитвами: «их (отцов невесты) - венцы, наши (епископов) - молитвы» . Однако такие мысли о сохранении активного участия родителей при заключении брака их детей являются скорее исключением и все дальнейшее развитие показывает, что чинопоследование заключения брака характеризуется предстоянием епископа или священника.

Основные элементы чина

Как видно из последнего примера, для христианского Востока именно венец стал основным символическим действием, которое дало название всему чину - «венчание» (στεφανομα). Помимо письменных свидетельств мы встречаем множество изображений на христианских саркофагах, где Христос или божественная Десница возлагает венец или венцы на брачующихся. Венец является дохристианским свадебным символом, и его христианизации способствовали прежде всего творения св. Иоанна Златоуста, подчеркивавшего идею венца как символ победы над плотью в НЗ перспективе (ср. ; ): «Им (молодым) возлагают на главу венцы, ибо они не побеждены, и следуют к брачному ложу, не будучи побеждеными похотью. Если же некто, будучи рабом похоти, предается блудницам, то как он также может получить венец на главу, будучи побежденным?»

Рим использовал в качестве символической основы своего чина другой элемент - брачное покрывало или брачный покров (velamen ), которое носила невеста во время римской свадьбы. То, что венок не играл на Западе большой роли, можно объяснить влиянием Тертуллиана, ригоризм которого надолго поставил под сомнение принципиальную возможность такой символики. Постепенно на Западе весь чин получил название velatio . Этот обряд, который, как и венчание, восходит к дохристианским временам, упоминается многими христианскими авторами как основная часть церковной церемонии с кон. IV в.: папой Сирициусом (384-399 гг.), св. († 397 г.), Паулином Ноланским († 431 г.) и др. Этот символ просуществовал на Западе до позднего Средневековья.

Еще один дохристианский символ был перенят как на Востоке, так и на Западе. Кольцо, изначально игравшее роль дара во время помолвки, уже практически полностью потеряло к IV в. свой «экономический» аспект, и несло только символическую нагрузку. Именно в таком значении его и переняли христиане - как дар, через который выражалась идея верности жениха и невесты или супругов, как «кольцо верности» (anulus fidei ). Восток сохранил кольцо там, где оно находилось изначально, т. е. в чине помолвки или обручения, и сделал его центральным символом этого богослужения. На Западе же кольцо с течением времени стало элементом собственно свадьбы. При этом Запад надолго сохранил древнюю римскую практику, согласно которой в обручении было только одно кольцо, которое жених давал невесте, на Востоке же идея единства супругов и их равенства перед Богом выражалась символически путем использования двух колец.

В Риме также был известен жест возложения рук, которое священник совершал, читая над молодыми, покрытыми брачным покрывалом, молитву благословения. В Галлии распространился обычай благословения новобрачных в брачной опочивальне (benedictio in thalamo), в которой проходила вся церковная церемония.

Очень рано в чине венчания начал использоваться «Блажен всякий боящийся Господа», как это видно уже из одного письменного свадебного пожелания св. . Использование церковных песнопений должно было вытеснить языческие свадебные гимны из народного сознания, т. к. их содержание противоречило христианскому вероучению.

Важную роль в христианизации богослужения брака играла и связь венчания с Евхаристией. Свидетельство об этом мы находим на Востоке уже у св. Тимофея Александрийского (381-385), который говорит о том, что священник по поводу заключения брака «совершает приношение». Об этом подробнее пойдет речь при рассмотрении византийского чина венчания.

Из данного короткого анализа периода IV-VI вв. мы видим, что основное отличие этой стадии развития христианского богослужения заключения брака в обоих частях империи заключалось в перенятии дохристианских ритуальных форм. Церковь не ставила себе целью создать принципиально новые богослужебные формы. Помолвка с договором и кольцом, свадьба с торжественным пиром, венчание или покрытие невесты - это картина, известная нам уже из дохристианского мiра. Однако такая рецепция не была безусловной. Миссионерская задача Церкви требовала перенять понятные для народа формы, однако так христианизировать их, прежде всего через связанные с ними молитвы и Евхаристию, чтобы показать через них высокое понимание христианского брака.

Чинопоследования обручения и венчания в византийских евхологиях

Сегодняшние чинопоследования обручения и венчания являются результатом длительного и сложного развития в рамках византийской литургической традиции. До начала книгопечатания, когда произошла окончательная унификация византийского богослужения, мы практически не находим двух рукописей, имеющих полностью идентичный чин заключения брака, поэтому полное исследование вопроса в рамках данной статьи невозможно. Мы остановимся лишь на наиболее важных и интересных моментах обручения и венчания, разбирая прежде всего их историко-литургический, а не богословско-символический аспект.

Самый древний доступный нам евхологий, Barb. 336 (кон. >VIII - нач. IX в.), дает простую и ясную двухступенчатую структуру литургического заключения брака: обручение и венчание. Каждое из них является самостоятельным чинопоследованием с собственным надписанием, начальным возгласом и отпустом. Т. о. Византия переняла дохристианскую схему «помолвка-свадьба», взяв ее за основу создания собственного богослужения. Конечно, Православная Церковь при этом полностью христианизировала содержание обеих частей заключения брака. Однако в течение времени по причинам, которые будут рассмотрены позже, возникла тенденция совершать оба эти чина по возможности ближе друг к другу или даже как единое целое, как это происходит в большинстве случаев и сегодня. Так, уже кодекс Coislin 213 (1027 г. Р. Х.) свидетельствует о том, что в Константинополе при дворе императора в то время была возможность совершать обручение и венчание вместе. Хотя в подобном случае обе службы соединялись в одну и временно е разделение пропадало, Церковь разделила их пространственно, и тот же самый кодекс впервые говорит, что при одновременном совершении обручение происходило в притворе, а венчание - в самом храме (в случае же раздельного совершения обручение также должно было совершаться на середине храма).

Обручение

Barb. 336 (кон. >VIII - нач. IX в.) дает лишь две молитвы для обручения, находящиеся и в сегодняшнем чине: «Боже вечный» и «Господи Боже наш, от язык предобручивый Церковь». Здесь нет ни одной рубрики и даже нет упоминания колец, поэтому мы не можем с уверенностью сказать, читались ли эти молитвы в храме или же они были частью домашней помолвки, на которую приглашался священник. Интересен кодекс Патмос 104 (>XIII в.), который говорит об обмене кольцами непосредственно перед первым возгласом чина обручения, без каких бы то ни было сопроводительных слов. Возможно, что такая практика была распространена в некоторых областях и отражает более древнюю практику, когда домашняя церемония (передача дара, выражавшегося драгоценным кольцом, arrha ) заканчивалась церковным чином. Одна рукопись, Син. 966 (XIII в.), упоминает, что вместе с Евангелием и кольцами, но не на престоле, а на столике в центре храма, лежит и „μνηστρα“, т. е. брачный договор, в котором определяются условия будущего брака. Это - свидетельство того, что церковное обручение к тому времени совершалось уже после достижения согласия между обеими семьями и несло в себе ряд юридических моментов. Это вполне понятно, т. к. Церковь в Византии в то время уже постепенно переняла функции, которые были связаны с регулированием заключения брака (об этом речь пойдет позже), поэтому обручение и венчание имели известную правовую силу и служили своего рода «печатью» заключенных между семьями и молодыми договоренностей.

Уже такие древние евхологии как Ленинград. 226 (X в.) и Coislin 213 (1027 г.) дают чин обручения, во многом идентичный нынешнему. В нем отсутствуют лишь добавленные позже молитва «Господи Боже наш, отроку Авраама» (впервые в Син. 973, XII в.) и сугубая ектения (впервые в Патмос 104, XIII в.). Т. о. уже знакомый нам домашний чин семейной помолвки постепенно полностью был перенесен в храм.

Кольцо стало символическим центром чина обручения. Этот дохристианский элемент был переосмыслен в христианской перспективе, что ярко видно из слов молитв, особенно из последней молитвы обручения «Господи Боже наш, отроку Авраама». В отношении материала колец мы находим в евхологиях два основных варианта: золото и железо или золото и серебро, и эта последняя практика постепенно становится наиболее распространенной. Два одинаковых по форме кольца должны были подчеркнуть единство супругов в браке, а различный материал выражал различные роли в нем мужа и жены.

Рубрика передачи колец в Coislin 213 (1027 г.) гласит: «И после „Аминь“ дает (епископ) мужу золотое кольцо, жене - железное и они обмениваются ими. И после этого епископ соединяет их руки, и, держась так, они выходят (из храма)». В результате обмена у жениха т. о. остается железное (или серебряное) кольцо невесты, а у нее - золотое кольцо жениха. Латентная мысль неравенства, присутствующая в различном материале колец, «выравнивается» тем, что каждый из молодых получает кольцо другого и носит его в течение всей жизни как залог верности и любви.

Важно, что основными действующими лицами при обмене колец изначально являлись именно молодые, а не священник. Они получали кольца от него, точнее, с престола, т. е. от Церкви, но сам обмен осуществляли именно жених и невеста. Только более поздняя традиция предписывает делать это свидетелям, и лишь единичные поздние евхологии упоминают в этой связи священника (напр., Син. 996, >XVI в.).

Большинство древних евхологиев не упоминают никаких слов, которые произносил бы священник при одевании и (или) обмене колец, т. е. эти действия были изначально невербальными. Некоторые кодексы просто предлагают несколько стихов из Св. Писания. Так, Син. 1036 (XII->XIII вв.) предписывает священнику произнести трижды при обмене колец: «Господи, силою Твоею возвеселится царь» () и «Жена твоя, яко лоза плодовита» (). Евхологий Син. 960 (XIII в.) упоминает слова священника при одевании колец «Десница Господня сотвори силу, десница Господня вознесе мя» (), т. к. кольцо одевалось на правую руку. Расширение этого элемента мы встречаем в Лавр. 189 (XIII в.), где священник, благословляя кольца, говорит: «Христос, в Троице славимый, да благословит и освятит жизнь вашу всегда ныне и присно и во веки веков». После этого он дает молодым кольца, произнося слова из притчи о блудном сыне: «Дайте перстень на руку его» (). Красивый текст приводит Лавр. 21 (XVI в.), где священник сам меняет кольца, говоря при этом: «Приим залог сей в верности и соблюди его невредимым в истине и праведности». Иногда просто произносилось «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Син. 966, >XIII в.).

Нынешние слова при одевании колец являются довольно поздними и впервые фраза «Обручается раб Божий имярек во имя Отца и Сына и Святаго Духа» встречается в Пантокр. 149 (>XV в.). Современная форма, в которой присутствуют имена и жениха и невесты, встречается лишь в Син. 996 (XVI в.).

С обменом колец было тесно связано и соединение рук молодых, которое совершал священник. Этот элемент встречается во многих кодексах и является выражением неразрывной связи жениха и невесты, а также своего рода «санкционирующим» жестом священника, т. к. обмен колец происходил без его участия.

Венчание

Употреблявшийся при заключении брака на Востоке уже с IV в., встречается в подавляюшем большинстве евхологиев и во во время его пения священник вводит новобрачных в храм. Некоторые евхологии говорят о том, что молодые сами приносят венцы и (или) общую чашу перед началом венчания священнику, который возлагает их на престол (Син. 966, XIII в.). Данная рубрика понятна ввиду того, что венцы после венчания оставались в доме новобрачных (в то время они были не из металла, как сейчас, а обычными венками из цветов), а общая стеклянная чаша разбивалась после испития, о чем речь пойдет ниже. Один евхологий, G. b. VII (X в.), дает после этого еще одну рубрику, согласно которой священник покрывает невесту покрывалом, после чего совершается венчание. Это, очевидно, результат влияния римского чина velatio .

Одним из наиболее поздних и редких элементов являются вопросы о намерении заключить брак перед началом венчания. Они отсутсвуют в большинстве евхологиев. Единичные рукописи (Син. 973 (XII в.), Каракал. 199 (1535 г.)), дают слова священника: «Согласные (заключить брак) (соединяются) с вашим общим согласием», на что все присутсвующие отвечают: «Да, по воле Божией». Т. о. это скорее вопросы о согласии общины на заключение брака, а не самих молодых. Более ориентированные на последних вопросы встречаются чаще перед началом обручения, однако все эти рукописи довольно поздние. Так, Пантокр. 149 (XV в.) имеет следующую рубрику: «Когда жених и невеста вошли в храм, священник спрашивает их, хочет ли невеста (выйти замуж за) жениха и подобным образом, хочет ли жених (взять в жены) невесту, и если он слышит согласие, благословляет их священник и начинает…» Более конкретно об использовавшихся при этом словах говорит Лавра 105 (XV в.), где священник еще до начала чина спрашивает жениха: «Желаешь ли взять в жены сию благословенную и чистую, благосодейсвующу Церкви Божией?» и тот же вопрос для невесты. Выражение согласия рассматривается т. о. как своего рода допуск к церковному чинопоследованию и происходит, собственно вне ее, еще перед первым возгласом (то же самое и в нынешнем чине, где только после ответа молодых на вопросы священник начинает венчание). Исследования показали, что этот элемент появился в византийском чине в результате кактолического влияния, где ответ на вопрос священника являлся «совершительными словами» Таинства. Лишь через Требник вопросы о желании заключить брак появляются в XVII в. и в наших богослужебных книгах. Многие Православные Церкви (напр., Болгарская, Румынская) до сих пор совершают венчание без них.

Начало венчание в различных кодексах различно: в большинстве древних списков чин начинался словами «Благословен Бог наш…», после чего могло читаться «обычное начало» и лишь постепенно на его место встает сегодняшний возглас «Благословенно Царство…». Венчание согласно подавляющему большинству евхологиев должно было совершаться после литургии, являясь самостоятельной службой, и лишь несколько кодексов инкорпорируют его в литургию (о связи этих двух Таинств речь пойдет ниже).

Великая ектения находится уже в Barb. 336 (кон. VIII - нач. >IX в.), однако текст и число прошений о новобрачных сильно варьируются в различных евхологиях.

Самой древней и центральной из трех нынешних молитв, предшествующих собственно моменту венчания, является молитва «Боже святый», составление которой некоторые исследователи относят даже к IV в. «Боже вышний» появляется впервые в Ленингр. 226 (X в.). Самая поздняя молитва - «Благословен еси, Господи Боже наш», встречающаяся лишь в списках конца XV в. Вообще количество молитв и их тексты разнятся от списка к списку очень сильно. Наверное, нет другого чинопоследования, где широта вариаций была бы такой большой. Практически невозможно найти два евхология с одинаковым набором молитв, однако «Боже святый» присутствует во всех византийских текстах независимо от времени и места возникновения.

Вопрос о связи Евхаристии и венчания в византийских евхологиях является довольно сложным и мы можем лишь кратко коснуться его в рамках данной статьи. Barb. 336 (кон. VIII - нач. IX в.) дает короткую рубрику: «после „Аминь“ преподает (священник) им животворящее Причастие, и отпускает (их)». Т. о. чин венчания завершается причащением молодых, которое, очевидно, вместе с возложением венцов является вторым важнейшим литургическим действием чина. Текст рубрики не позволяет нам с точностью сказать, идет ли речь о причащении во время Литургии или вне ее. Очевидно, данный обычай был хорошо знаком служащему и поэтому не требовал дальнейших разъяснений.

Однако из текста большинства византийских евхологиев видно, что это не была полная Литургия. Coislin 213 (1027 г.) предписывает священнику возглашать перед причащением молодых «Преждеосвященная Святая святым», т. е. возглас из Литургии Преждеосвященнных Даров. Эта же рукопись говорит о том, что венчание совершается «после Божественной Литургии». Отсюда можно предположить, что брачующиеся также присутствовали на ней, но не причащались. Чаша оставалась т. о. в алтаре и становилась тем самым своего рода «Преждеосвященной» («τα προηγιασμενα»), как она часто обозначается в рукописях. Это было вызвано желанием сделать венчание исключительно семейным чинопоследованием, на котором присутствовали бы только члены обеих семей и гости, остававшиеся в храме после окончания обычной (воскресной?) Литургии. Т. о. можно говорить только об опосредованной связи с евхаристическим богослужением.

Coislin 213 (1027 г.) упоминает еще одну чашу с обычным, неевхаристических вином - элемент, отсутсвующий в сегодняшнем чине. После причащения молодые испивают и из этой чаши, после чего жених разбивает ее. Это действие встречается во многих византийских рукописях. Наличие двух чаш, евхаристической и неевхаристической, ставит перед нами вопрос о том, какое значение имела вторая из них. В «молитве общего потира» речь идет, очевидно, о неевхаристической чаше, т. к. священник молится о ее благословении «благословением духовным» («ευλογησον ευλογια πνευματικη»), что было бы абсолютно неприемлемо в отношении Чаши с Кровью Христовой. Вероятно, истоки «общего потира» лежат именно в «светском» свадебном пире, на котором, как мы уже видели, присутствовал священник. Также возможно, что иудейская практика семи благословений над свадебной чашей сыграла здесь известную роль.

Говорить о том, что второй потир является просто заменой евхаристического, едва ли возможно. Как видно из большинства дошедших до нам рукописей, в чине присутствуют именно две чаши, причем они четко разделены структурно и по содержанию. Евхаристическая Чаша сопровождается возгласом и причастным стихом, после чего следует причащение молодых, являющееся выражением их единства во Христе. Затем следует «молитва общего потира» и его совместное испитие. Речь идет поэтому о двух элементах, одинаковых по форме, но различных по содержанию.

Можно предположить, что ранее «молитва общего потира», которая, очевидно, древнее, чем Barb. 336, читалась дома во время свадебного пира. Когда церемония была полностью перенесена в храм, в нее был включен ряд элементов домашнего праздника. Именно тогда произошла своего рода «коллизия»: одновременное наличие двух чаш в чине - евхаристической и чаши домашнего праздника. Такая ситуация могла привести к трем возможным решениям:

1. Только евхаристическая Чаша, соединененная с «молитвой общего потира» (небольшое количество рукописей, в основном не из Константинополя)

2. Наличие двух чаш (большинство константинопольских евхологиев)

3. Только неевхаристический потир, т. е. наша нынешняя практика (наиболее поздние рукописи).

Последняя практика возникает довольно поздно и связана, очевидно, со снижением частоты Причащения (в это время нередки рубрики «если молодые хотят (если достойны) причащаться…») и только в этом случае можно говорить об окончательной «замене» евхаристического Потира. Один из первых текстов, в котором молодые не причащаются, относится к XV в. (Синай 968 (1426 г.)). Однако во многих рукописях евхаристическое понимание общей чаши выражается, например, пением причастного стиха при ее испитии молодыми (Патмос 690 (XV в.)), произнесением слов «Во имя Отца и Сына и Св. Духа» (Лавра 21 (1536 г.)) и т. д. Интересную практику мы встречаем в рукописи Лавра 105 (XV в.), где в общий потир опускаются частицы хлеба, что является параллелью к евхаристической Чаше.

Показательно, что согласно рубрикам («если хотят причащаться») именно брачующиеся, а не священник (он, м. б. только в случае канонических препятствий, напр., второго брака) принимают решение о причашении. Св. († 1420 г.) подчеркивает важность Причащения во время венчания, т. к. он рассматривает Евхаристию в качестве исходного пункта и начала брачного единства («κεφαλαιον γαρ και τελος της ζευξεως το αγιον >εναιον σωμα και αιμα Χριστου») .Однако одновременно он уже вынужден призвать к соблюдению этой практики и защищает ее, что свидетельствует о ее постепенном исчезновении.

Необычный, в настоящее время отсутствующий обычай - это разбитие общей чаши после ее испития. Возможно, это заимствование из иудейской практики, т. к. он неоднократно упоминается в талмудических источниках. Т. о. речь идет о еще одной части домашней церемонии, которая вошла в некоторые евхологии как результат воцерковления свадебных элементов. Эта практика могла быть перенята христианами из Малой Азии, которые жили в иудейском окружении и существовала некоторое время в Константинополе, однако ввиду своего необычного характера, едва ли совместимого с церковным чинопоследованием, не могла быть введена повсеместно.

Обхождение вокруг аналоя

Обхождение брачующимися и священником аналоя с лежащим на нем Евангелием при пении «Исайя, ликуй», «Святии мученицы» и «Слава Тебе, Христе Боже» также является характерной особенностью византийского чина венчания.

Впервые мы встречаем упоминание песнопений в конце венчания в Патмос 104 (XII в.), где после причащения рубрика гласит: «все поют: «О Тебе радуется» и «Святии мученицы…» Текст ничего не говорит о каком-либо действии, происходившем в это время, вероятно, оба текста пелись просто в конце чина. Однако чинопоследование этим не оканчиваалось, и как видно из евхология Патмос 690 (XV в.), эти песнопения сопровождали торжественную свадебную процессию, которая направлялась из храма в дом молодых, где происходила праздничная трапеза. Данный текст предписывает петь «Святии мученицы», «Слава Тебе, Христе Боже», «О Тебе радуется» по пути в дом молодых, где прочитывались оставшиеся молитвы венчания и происходил собственно отпуст. Целью подобной практики была, очевидно, христианизация свадебной процессии. С другой стороны, священник должен был прочитать еще некоторые молитвы в доме молодых (как мы увидим ниже), поэтому данные песнопения служили своего рода связующим элементом: процессия начиналась в храме и оканчивалась в доме молодых заключительными молитвами. Поэтому истоки обхождения аналоя брачующимися лежат именно в процессии за стенами храма.

Лучше понять историческую трансформацию данного действия поможет сравнение с чинопоследованием Крещения, где новокрещенные обходят купель при пении «Елицы во Христа крестившеся». Этот элемент, как показали исследования византийских евхологиев, возник из торжественной процессии «новопросвещенных», которая следовала из баптистерия Св. Софии собственно в храм, где они впервые принимали участие в Евхаристии. Т. о. «Елицы…» являлось связующим звеном между Крещением и Литургией. Когда же константинопольские евхологии получили распространение и в приходских храмах, где крещение часто совершалось не в баптистерии (ввиду его отсутствия), а в самом храме, торжественное шествие было преобразовано в простое обхождение купели. По аналогии можно предположить, что то же самое произошло и в чине венчания, только процессия в данном случае направлялась из храма в дом молодых. Пространственно, как в случае Крещения, в результате переноса всей церемонии в храм полная процессия стала едва ли возможной, и она была сокращена до простого обхождения аналоя.

С другой стороны, налицо сходство и с чинопоследованием Рукоположения (вплоть до текста песнопений), т. к. венчание является своего рода «поставлением» супругов на их совместное служение в новой «малой Церкви». О таком понимании свидетельствует св. , который в своем труде «О честном и законном браке» говорит, что священник соединяет руки молодых и они «идут кругом» при пении тропарей «как при рукоположении» («ως επι χειροτονια»).

Впервые мы встречаем практику «хождения кругом», которую описывает Св. Симеон Солунский, в рукописи Лавра 189 (XIII в.), однако здесь нет никаких рубрик и не упоминается пение тропарей. Рубрики, схожие с современными (в т. ч. с упоминанием аналоя), появляются лишь в XV-XVI вв. Интересна одна местная традиция, которую мы встречаем в евхологии Каракал. 155 (XV в.), где молодые вводятся в алтарь (!) с пением нынешних тропарей - очень необычная практика, которая соответствует входу новокрещенных или ставленика в алтарь.

Самым поздним из трех нынешних песнопений является «Исайя, ликуй», оно встречается лишь с XV в. В большинстве текстов на его месте находится «О Тебе радуется». Возможно, что замена произошла, когда практика свадебных процессий прекратилась, и этот текст стал слишком длинным для одного обхождения аналоя, поэтому он был заменен на более короткий.

Снятие венцов

Barb. 336 (кон. VIII - нач. IX в.) ничего не говорит о снятии венцов, вероятно, молодые покидали в них Церковь. Coislin 213 (1027 г.) дает нынешнюю молитву «Господи, Боже наш, благословивый венец лета» с надписанием «Молитва на разрешение венцов» («Ευχη εις την λυσιν των στεφανων»). Отсутствие дальнейших рубрик не позволяет с точностью сказать, происходил ли этот обряд в храме или в доме молодых. Но уже Синай 957 (IX-X вв.) дает молитвы с надписанием «Молитва на снятие венцов» («Ευχη εις αποστεφανωσαι») и «Молитва на разрешение брачной опочивальни» («Ευχη εις την λυσιν παστου γαμου»).

Итак, мы видим два действия, которые Церковь совершала после венчания в храме: снятие венцов и благословение брачной опочивальни. Это благословение, как следует из начальных слов сопровождающей его молитвы «Достигше брачной опочивальни» («Νυμφωνα καταντησαντες»), происходило, вероятно, перед ее дверями. Рубрика еще одного евхология (Синай 973, 1153 г.) прямо свидетельствует: «И приходят в дом молодых, приходит и иерей, глаголя молитву венцов». В рукописи Синай 958 (X в.) мы находим «Молитву на снятие венцов» («Ευχη εις αποστεφανωσαι») и «Молитву на разрешение венцов» («Ευχη εις την λυσιν των στεφανων»), т. е. это два различных действия.

Как мы уже видели, процессия шла после венчания в дом молодых, где совершался брачный пир. Вероятно, в начале или в конце трапезы происходило снятие венцов и благословение опочивальни (ее «разрешение» («Ευχη εις την λυσιν παστον»), м. б. торжественное открытие дверей и вход в нее молодых после молитвы, как это было и в греко-римской античности). Венцы прикреплялись в опочивальне или на ее дверях и снимались через несколько дней, как показывает надписание молитвы в рукописи Син. 962 (XI-XII вв.) «Молитва на снятие венцов из опочивальни» («Ευχη εις το επαραι τα στεφανια εκ του θαλαμου»), которая является собственно молитвой «разрешения» венцов в отличие от их «снятия».

Различные евхологии дают различные временные промежутки между этими двумя действиями, но 8 дней постепенно становятся наиболее распространенной практикой (наряду с этим часто встречаются 3 дня). Это, вероятно, является символической аналогией к Таинству Крещения (снятие белых одежд на 8 день, молитва в 8 день после рождения ребенка). Во многих евхологиях находится короткая служба в этот день с «обычным началом» и отпустом, которую священник совершал с доме молодых.

Широко распространенное мнение о том, что новобрачные носили венцы в течение 8 дней после свадьбы, основано на неправильном понимании молитвы на снятие венцов, которая в настоящее время читается в храме перед отпустом. Только когда все чинопоследование стало совершаться в храме и «домашняя» часть отмерла, возникла практика снимать венцы в конце венчания в храме. То же самое можно сказать и о предписываемом на этом основании ныне многими авторами обязательном супружеском воздержании в течение первых 8 дней после венчания. С точки зрения аскетики это может рассматриваться как полезное упражнение при начале супружеской жизни, но из евхологиев мы видим, что в Византии Церковь в сам день венчания благословляла супружеское ложе молодых, рассматривая его как «ложе нескверно» и освящая тем самым все стороны жизни новобрачных.

Большинство древних рукописей не дают никакого отпуста, что понятно ввиду завершении чина только в доме молодых. Часто встречаются короткие молитвы-благоловения, которые не сохранились в нашем Требнике. Так, согласно многим евхологиям священник благословляет молодых со словами: «Живите, новобрачные, Святая Троица да сохранит вас в благополучии». Очень часто читалась короткая молитва, начинавшаяся словами «Радуйтесь всегда о Господе» (). В тексте Синай 966 (XIII в.) священник разрешает руки молодых и говорит: «Идите в мире».